День Брата И Сестры Поздравления В Прозе Сестре

А "Немецкая волна" пересказывает "Изложение" рязанского заседания в обратном переводе с французского! Затянувшееся нездоровье мешает Александру Исаевичу погрузиться в работу над романом. Занимается пословицами, выбирая их из разных своих блокнотиков на одну букву. Я же с воодушев-лением занимаюсь своими мемуарами: перевожу на машинку уже мною написанное. Однажды так увлеклась, что, сидя рядом с приемником, не заметила, что кончилась музыка и мелют какую-то чепуху.

Муж входит в мою комнату и удивленно спрашивает: "Ты почему не выключаешь радио?" - "Не слышала!" - сама удивилась я.

Пока Александру Исаевичу нездоровилось, он взялся еще за чтение. Какая - будет видно из письма, которое муж тут же и написал Владимову: "Дорогой Георгий Николаевич!

Начал я Ваш роман просто с НАСЛАЖДЕНИЕМ: какая легкость рисунка, полет пера, какая непринужденность языка и жаргона!

И особенно мне понравилось, что Ваш герой бросает море: вот сейчас-то он на суше хватит, голубчик, узнает, насколько здесь серьезней. Даже если Вы там нащупаете социальные язвы - слишком много приходится платить за такелаж и соленые брызги.

Рыболовный дальний флот - аппендикс, уродство из-за погубленных рек и озер.

Морская тема не может, по-моему, сказаться ни на общественном, ни на нравственном, ни на эстетическом развитии России - Поздравления День Рождения Двоюродного Брата От Сестры Прикольные или во всяком случае вырастет не сейчас, а когда мы.

Морская тема боковой переулок, и именно потому я не в силах в него свернуть. Может быть, много важных открытий у Вас там дальше - но мне этого не одолеть. Для меня "Большая руда" все равно будет на первом месте"1. Одним словом, с Владимовым повторилось у Александра Исаевича примерно то же, что ранее было с Конецким, о чем было во 2-й моей книге. Знаю, что это письмо Владимова очень расстроило и удивило. 21 ноября Александр Исаевич написал большое письмо Твардовскому (выдержки из него я приводила ранее). Сказал мне, что теперь, после своего Открытого письма, ему легче писать Трифоновичу: возможна большая с ним откровенность. Ему, кстати, кажется, что он просчитался, что опоздал со своим письмом. "Ничего, - утешал он себя, это - для будущего, для молодежи - материал 70-х годов".

В числе других новостей узнал, что наверху заседают, готовя против него статью с подписями чуть ли не 60 писателей.

Вечером мы - в Большом зале консерватории, на концерте Ростроповича. К мужу нет-нет да подходят, выражая восхищение письмом. После концерта полная дама в шикарной меховой накидке спросила: "Вы - Солженицын?

Разрешите мне выразить восхищение вашим талантом!" "Позвольте, кто вы?" - уточнил Александр Исаевич. Несколько дней назад Мстис-лав Леопольдович с женой и дочерьми обедал у них. Ростропович заговорил там о Солженицыне, возмущался, что тронули тогда, когда пишет о 14-м годе. На следующий день, 25 ноября, после довольно большого перерыва Александр Исаевич начал писать. Но ему по-прежнему нездоровиться, еще и железка на шее опухла. Однако очень скоро вернулся: "Нет, спать не придется". Почти тотчас мы услышали - по "Голосу Америки": "Правление Союза писателей РСФСР заявило: никто не намеревается задерживать Солженицына, если он захочет отправиться туда, где будут с энтузиазмом приветствовать его и его антисоветские произведения". Нам и в самом деле привезли "Литературку" накануне ее выхода и снова с 25-го на 26-е, как и в июне прошлого года. В конце статьи, озаглавленной "От секретариата правления Союза писателей РСФСР", наполненной цитатами и руганью Открытого письма Солженицына, обыгрывалось выражение, взятое из Письма. "Держать и не пущать!" - таково, по мнению Солженицына, отношение Союза писателей к литераторам. Никто этого делать не собирается даже и в том случае, если Солженицын пожелает отправиться туда, где всякий раз с таким восторгом встречаются его антисоветские произведения и письма".

Таким образом, оказалось, что в статье вопрос о выезде Солженицына за границу поставлен не столь категорично.

Он решил, что ничего пока больше предпринимать не будет, что в его положении снова может создаться стабильность, которая позволит ему продолжать свою основную работу - Поздравления С Днем Валентина Сестре От Брата работу над романом "Август четырнадцатого", 12 глав из которого уже успели так понравиться Александру Трифоновичу.

Я хочу, чтоб у тебя были все условия для творчества. Таким образом, решение Александра Исаевича совпало и с советами друзей. А совет такого рода он услышал не от одного Ростроповича. Я думаю, что в настоящий момент Вам лучше игнорировать статью в "Лит. Хотя вопрос о выезде за границу сформулирован со всякими "если", "не будем препятствовать" и т. В случае Вашего вступления в новую полемику эта банда может сделать это поводом для более крутого шага принудительной высылки с лишением гражданства. Западная пресса тотчас отозвалась на это "разрешение" Солженицыну покинуть Советский Союз. Би-би-си снова, как и после сообщения об исключении Солженицына из Союза писателей, дало комментарий Мориса Лейти: ". " В "Морнинг стар" профессор Браймс Саймер писал: "Предложение Солженицыну эмигрировать на Запад - недобрая примета для будущего советской литературы и советской культуры"2. "Голос Америки" сообщил, что Пэн-клуб вторично выступил с заявлением, подчеркнув: ". писатель такого масштаба был бы повсюду принят весьма радушно.

Союз писателей должен гордиться им, а не исключать".

Одновременно отверг возражения Союза писателей, что его действия являются вмешательством во внутренние дела Советского Союза. 1 декабря "Свобода" известила о Манифесте Европейского объединения писателей, насчитыва-ющего 2 тысячи членов. В нем говорилось, что "если не прекратятся преследования Солженицына, то они порвут все отношения с СП СССР. Можно исключить Солженицына из Союза писателей, но не из русской литературы!" Растрогала Александра Исаевича весть, что два писателя и два художника Норвегии обратились к своему правительству с просьбой предоставить Солженицыну политическое убежище и дом умершего поэта Хенрика Вергеланда, который по его завещанию предоставляется в Стих Поздравление В День Свадьбы Сестре От Брата качестве почетной резиденции самому выдающемуся литератору или деятелю искусств Норвегии. Последний его обитатель Арнольд Эверланд умер несколько месяцев тому назад, и дом пустует. В Стокгольме вышла газета, где целая страница была посвящена Солженицыну: его биография и отрывки из произведений. По "Голосу Америки" узнаем об обращении к Советскому правительству 16 видных писателей мира и деятелей культуры.

Письмо протеста составил Артур Миллер, подписали Сартр, Стейнбек, Стравинский и другие. В нем есть такие строки: "Мы опровергаем, что расхождение писателя во мнении с правительством и печатанье его работ за границей может служить поводом для преследования". Конец ноября - начало декабря я пробыла в Рязани: нужно было проведать своих близких. Последние дни перед моим отъездом из "Сеславина" муж немного стал писать, хотя в основном занимался другим: продолжал из разных своих "далевских" блокнотиков выбирать пословицы, начинавшиеся на определенные буквы. Прежде всего мне надо в Рязани .выполнить поручение мужа: забрать из Рязанского отделения писателей его трудовую книжку. Назначил прийти за ней на следующий день, предварительно позвонив. Однако, когда я позвонила ему в назначенное время, то услышала от него: "Вашей просьбы выполнить я уже не в состоянии". И предложил обратиться к новому лицу, которое здесь появится через несколько дней.

(Кажется, в тот раз я так и уехала без трудовой книжки.) Узнала некоторые подробности, касающиеся подготовки исключения Солженицына из СП СССР. Оказывается, за 3 часа до заседания Рязанского отделения, в больницу к Э. Сафонову пришел секретарь обкома Шестопалов и предложил ему дать свое согласие на исключение Солженицына (с ним была уже готовая бумага, требовалась только подпись.).

Сказал, что на такое дело он не пойдет, ибо ценит и уважает Солженицына.

Конечно же, в Рязани бродят новые легенды о Солженицыне: якобы требовал себе виллу в Солотче - не удалось, живет в вилле, которую ему подарил Хрущев.

У внучки Чуковского в самых различных организациях спрашивают: будут ли они судиться из-за наследства с Солженицыным. Из Актюбинска: "Прочитали в "Литературной России" о вашем исключении из союза писателей тчк. Остается отставить от вас литературу = Чистяков Шаронина". Из Москвы: "Спасибо за то что сделано вами для людей и за то что еще будет сделано = Сергей Чесноков". Из Белгорода: "Связи последними событиями примите искреннее уважение вашему великому таланту = Перовский, писатель". Из Москвы: "Связи испытанием желаю стойкости здоровья вам и близким = Порадек". А кто-то побоялся обратиться непосредственно к Солженицыну.

Из Каунаса: "Дорогая Наталья Алексеевна всей душой с вами желаю прежде всего здоровья как можно больше здоровья = Амикус".

Они ждали меня, они продолжали приходить и при мне, а также после моего отъезда. Только что прочла Вашу запись позорного собрания Рязанской писательской организации и заметку по этому поводу в "Лит. Хочется кричать от возмущения и стыда, и от отчаяния из-за полной невозможности что-то сделать, предпринять.

Я преклоняюсь перед Вашим мужеством, выдержкой и достоинством. Все, что я о Вас знаю, Ваши замечательные книги, Ваша принципиальность и благородное поведение в труднейших ситуациях, - все это вызывает безграничное уважение"1.

Наши надежды на то, что Вы сможете работать в нормальных условиях, не сбылись. Нет, не в том, что Союз писателей открыто узаконил давно существующее положение, когда Ваши книги не издавались, Вам запрещали встречи с читателями, СП не охранял Ваши авторские права, - все то, о чем Вы писали в письме к съезду. Союз писателей только лишний раз подтвердил, что он не творческая организация, а орудие духовного закрепощения народа.

А те читатели, в которых Вы нуждаетесь, выбирают себе писателей не по их принадлежности к СП. И они по-прежнему будут находить пути к Вашим книгам. Вина же всех, кто читает Ваши книги, в том, что мы, кажется, не смогли предотвратить возрождение прошлого.