Открытка С Поздравлением С Днем Рождения Внуку Маленькому

Пронзительный командный окрик раздался из прихожей, и в следующий миг на пороге уже стояла Пиппи Длинныйчулок. Она закричала так громко и так неожиданно, что дамы просто подскочили.

— раздался следующий окрик, и Пиппи, чеканя шаг, подошла прямо к фру Сёттергрен. — закричала она и обхватила обеими руками руку фру Сёттергрен, которую начала сердечно трясти. Потом, улыбнувшись фру Сёттергрен, Пиппи приветливо сказала: — Вообще-то я зверски стеснительная, так что если бы я не отдавала приказания самой себе, то просто осталась бы в прихожей, тряслась бы от страха и не посмела бы войти. Затем она ринулась к другим дамам и расцеловала их в обе щеки.

— Шармонт, шармонт[24], какая честь для меня, — сказала она, потому что слышала, как один шикарный господин говорил однажды при ней эти слова одной даме. Потом Пиппи уселась в самое лучшее кресло, какое только попалось ей на глаза. Фру Сёттергрен предполагала, что дети поднимутся наверх, в комнату Томми и Анники. Но Пиппи спокойно продолжала сидеть, потом ударила себя рукой по коленям и, бросив взгляд на накрытый кофейный стол, сказала: — В самом деле, это выглядит ужасно аппетитно.

Но тут вошла служанка Элла с кофейником, и хозяйка дома пригласила гостей: — Чур, я первая! — вскричала Пиппи и в два прыжка очутилась у стола. Она разом сгребла со стола столько пряников, сколько могло поместиться на тарелке. Она швырнула пять кусков сахара в свою кофейную чашку, вылила в ту же чашку полсливочника и двинулась со своей добычей обратно к креслу прежде, чем дамы успели даже подойти к столу. Вытянув вперед ноги, Пиппи поставила тарелку с пряниками на пальцы ног. Затем, бодро макая пряники в кофе, принялась впихивать их себе в рот, да столько, что не могла вымолвить ни слова, как ни старалась. Одним движением руки она опустошила целую тарелку с пряниками. Затем поднялась, ударила в тарелку как в бубен и подошла к столу, чтобы посмотреть, не осталось ли там еще пряников. Дамы неодобрительно смотрели на нее, но она их просто не замечала. Весело болтая, ходила она вокруг стола и хватала пряники то тут, то там. — Как все-таки мило с вашей стороны пригласить меня, — говорила она. — Меня ведь никогда раньше не приглашали на чашку кофе. На столе стоял также большой торт со взбитыми сливками. Посредине торта красовался кусочек красной конфетки. Заложив руки за спину, Пиппи неотрывно смотрела на этот торт.

Внезапно наклонившись вперед, она схватила губами вожделенный кусочек конфеты. И когда оторвала от него губы, все лицо ее было сплошь залеплено сливками. — Теперь мы можем поиграть в жмурки, ну, в слепого козла[25]. Потому что здесь, по крайней мере, мы получаем слепого козла даром.

Высунув язык, она слизнула со своего лица все сливки.

— Да, ужасная беда случилась с этим тортом, — сказала она.

— А раз торт все равно пропал, лучше всего мне его сразу съесть.

Она пошла в наступление на торт, вооружившись специальной лопаточкой, и очень скоро он весь был съеден.

Фру Сёттергрен тем временем отлучилась на кухню и ничего не знала о беде, постигшей торт. Им, верно, тоже хотелось попробовать хотя бы маленький кусочек. Пиппи заметила, что у них кислый вид, и решила приободрить их. — Не надо расстраиваться из-за такой ерунды, — утешила их она. А когда приглашают на чашку кофе, нужно веселиться. Схватив сахарницу, где были кусочки сахара, она выбросила все на пол. К счастью, если тебя угораздило вывалить кусочки сахара на пол, есть только один способ помочь беде — кусать сахарный песок. С этими словами она схватила другую сахарницу, стоявшую на столе, высыпала оттуда немного сахарного песку на язык и крепко стиснула зубы. Затем, снова схватив сахарницу, высыпала на пол целую кучу сахарного песку. — Заметьте хорошенько, что это сахарный песок, — сказала она. Да и вообще, хотела бы я знать, на что нужен песок, хоть и сахарный, если его нельзя рассыпать?

Но тут вошла фру Сёттергрен и, увидев разбросанный и рассыпанный по полу сахар, крепко взяла Пиппи за руку и отвела ее к дивану, на котором сидели Томми и Анника. Затем она подошла к дамам, сама села рядом с ними и предложила им еще по чашке кофе. Она подумала, что гостям торт так понравился, что они весь съели. Пиппи, Томми и Анника тихонько болтали, сидя на диване.

И как это бывает порой за чашечкой кофе, дамы начали говорить о своих служанках.

Нельзя сказать, что им достались образцовые служанки.

Дамы не были ими довольны, и все они сошлись на том, что держать служанок вовсе незачем. Гораздо лучше все делать самим, потому что тогда, по крайней мере, знаешь, что все сделано как нельзя лучше.

Пиппи сидела на диване и слушала, а когда дамы ненадолго замолчали, она вмешалась в Открытка Прости То Забыл Поздравить С Днем Рождения разговор: — У моей бабушки была как-то служанка, которую звали Малин.

На ногах у нее были мозоли, а в остальном с нею все было классно. Пожалуй, единственно неприятное с ней было то, что, как только в дом приходили гости, она набрасывалась на них и кусала их за ноги. Но это только тогда, когда она бывала в игривом настроении.

Когда Малин только-только нанялась в служанки, пришла к бабушке одна старая пасторша, и когда Малин примчалась и вонзила зубы в ее тощую ногу, пасторша так взвыла, что напугала Малин до смерти, и та от страха еще крепче вонзила в нее зубы.

А потом никак не могла их вытащить, аж до самой пятницы. Так что в тот день бабушке пришлось самой чистить картошку. Она работала так умело, что, когда почистила всю картошку до конца, осталась только кожура. Но после той пятницы пасторша никогда больше к бабушке не заявлялась. Как тут не пожалеть Малин, которая так любила шутить и веселиться! Хотя, пожалуй, и она иногда обижалась, да, и она тоже, уж этого у нее не отнимешь.

Однажды, когда бабушка заехала вилкой ей в ухо, она целый день дулась. — Была бы моя Руса хотя бы чистоплотна, — заявила фру Берггрен, — я, пожалуй, оставила бы ее.

— Видели бы вы Малин, — снова встряла в разговор Пиппи. — Малин была такая грязнуля — ну второй такой не найти! «Одно удовольствие смотреть на нее», — говорила бабушка. Бабушка всегда считала Малин негритянкой, потому что она была такая темнокожая. А однажды на благотворительном базаре в городском отеле ей присудили первое место за самую лучшую траурную каемку под ногтями. О ужас, о страх, до чего эта девица была вся в дерьме! — Можете себе представить, — произнесла фру Гранберг. — Как-то вечером, когда моей Бритте понадобилось уйти, она безо всяких церемоний надела мое голубое шелковое платье. — Ваша Бритта, по всему видно, во многом того же поля ягода, что и Малин.

У бабушки была розовая нижняя рубашка, которую она жутко обожала. Но самое ужасное, что Малин тоже обожала эту рубашку. И каждое утро бабушка и Малин ругались, кто из них ее наденет. Под конец они сговорились, что будут носить ее через день, по очереди, ну, чтобы по справедливости!

Но подумайте только, какой ведьмой могла быть Малин! Иногда она, бывало, прибежит, даже когда был бабушкин черед надевать рубашку, и скажет: «Не видать вам брюквенное пюре на сладкое, если не дадите мне надеть розовую нижнюю рубашку».

А потом, стоило Малин отхватить рубашку, как она сразу становилась как шелковая, добренькая-предобренькая. Она тут же выходила на кухню и принималась взбивать брюквенное пюре, да так усердно, что только брызги по стенам летели. Но затем фру Александерссон сказала: — Я не до конца уверена в этом, но сильно подозреваю, что моя Хильда нечиста на руку.

— Малин… — снова завела Пиппи, но тут фру Сёттергрен решительно сказала: — Дети, немедленно поднимайтесь в детскую. — Да, но я только расскажу, что Малин тоже воровала, — сказала Пиппи. Бывало, она встанет среди ночи и немножко поворует, иначе, говорила она, ей спокойно не заснуть. А один раз она стибрила бабушкино пианино и засунула его в верхний ящик своего бюро. Она была очень ловка, и бабушка всегда восхищалась ею. Но тут Томми с Анникой взяли Пиппи под руки и потащили вверх по лестнице. Дамы пили уже по третьей чашке кофе, а фру Сёттергрен сказала: — Я вовсе не собираюсь жаловаться на мою Эллу, но фарфор она бьет, это точно.

На верхней ступеньке лестницы снова показалась рыжая головка. — Кстати о Малин, — сказала Пиппи, — может, вам интересно, била она фарфор или нет?

Она выбрала себе специальный день на неделе, чтобы бить фарфор. И вот уже около пяти утра во вторник слышно было, как эта крутая девица бьет на кухне фарфор. Начинала она с кофейных чашечек и стаканов и других более мелких предметов, а затем уничтожала глубокие тарелки, потом мелкие, а под конец — блюда для жаркого и суповые миски. И до самого обеда, рассказывала бабушка, в кухне такой звон стоял, что просто сердце радовалось. А если у Малин находилось немного свободного времени и после обеда, то она шла в гостиную с крохотным молоточком и кокала им античные восточноиндийские тарелки, развешанные по стенам. А по средам бабушка покупала новый фарфор, — сказала Пиппи и исчезла с верхней ступеньки лестницы, как попрыгунчик в коробке. Она взбежала по лестнице, потом вошла в детскую и направилась прямо к Пиппи, которая только-только начала учить Томми стоять на голове. — Ты никогда больше не придешь сюда, — заявила фру Сёттергрен, — если будешь так плохо вести себя. Пиппи удивленно посмотрела на нее, и глаза ее медленно наполнились слезами.