Поздравление С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине

На Страстной неделе, один за другим, в Верону, казалось полностью отодвинутую на обочину итальянской политической жизни, начали прибывать высокопоставленные сановники Святой Церкви. Вначале с многочисленным обозом пожаловал архиепископ Милана Фламберт. Его высокопреподобие был мрачнее тучи, чего нельзя было сказать об императоре, у которого, при Поздравлении С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине миланского обоза, словно гора свалилась с плеч. В последние дни его страшные друзья, блестяще разогнавшие врагов по всей Северной Италии, уже начали потихоньку интересоваться о своей награде. Теперь же Беренгарий мог вздохнуть спокойно – ему будет чем расплатиться с венгерскими дьюлами. Фламберт попробовал было сразу завести разговор о судьбе доставленного им Поздравления С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине, но Беренгарий предложил ему отложить неподобающие суетные мысли до окончания пасхальной недели, и архиепископу нечем было на это возразить. Вслед за Фламбертом ворота Вероны распахнулись перед папским апокрисиарием Львом, который доставил императору письмо от папы Иоанна Десятого. В Поздравлении С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине папа сожалел о том, что Беренгарию пришлось для борьбы со своими врагами обратиться к людям, не знающим истинной веры.

Однако, между строк и на словах, переданных ему Львом, Беренгарий понял, что понтифик одобрил все его действия и по-прежнему рассчитывает на союз Рима и Вероны.

В Страстную пятницу возле крепостных стен вновь раздался звук рога. На сей раз в город прибыл епископ Пьяченцы Гвидолин, что вызвало крайнее удивление Беренгария.

Епископ хитро поступил, выбрав для своего появления в городе именно Великую пятницу. Император настороженно принял его, но когда епископ простерся перед ним ниц и попросил прощения у Господа, у императора, у епископа Миланского и всего народа Италии, а также громогласно объявил об отложении своем от короля Рудольфа, растроганный Беренгарий не смог сдержать слез. Неизвестно, что более тронуло старого монарха – то ли искреннее раскаяние изменника, то ли осознание того, что под властью его главного противника в Италии из значимых городов остались теперь только Новара и Павия.

Вся пасхальная седмица прошла в бесконечных литаниях во славу Спасителя, торжественных Поздравлениях С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине и вечерних сытных Поздравлениях С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине.

Император пребывал в изумительном благодушии, он видел, как снова окрепла его власть, как вновь собирается возле него сильная свита.

Самое неприятное, что происходило с ним в эти дни, заключалось всего-навсего в том, что он, как от назойливых мух, отмахивался от просьб Фламберта и Гизельберта поговорить относительно миланского золота и участия в крестинах соответственно.

Ни тот, ни другой, впрочем, в своих Поздравлениях С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине не отступили и решили брать Беренгария измором.

Даже Гизельберт, чей сын уже более двух месяцев оставался без посвящения в Христову Веру и портил пеленки, не имея защиты перед чарами Искусителя. Граф Мило, в отличие от своего благодушно расслабившегося патрона, не терял бдительности. От его глаза не укрылось, что прибывшие порознь священники неоднократно вечерами собирались в домике папского посла и расходились глубоко за полночь. Службы Господу, рассуждал Мило, никто не мешал им отправлять в любой из веронских церквей, к тому же графу было удивительно видеть тесное общение между заклятыми врагами Фламбертом и Гвидолином.

Беспокойство Мило усилилось, когда его шпионы донесли, что к вечерним посиделкам священников присоединились граф Гизельберт и граф Вальперт. К сожалению, посольский домик стоял особняком относительно прочих городских строений, был мал и охранялся дюжиной римских солдат, так что не представлялось никакой возможности подослать туда соглядатая. Графу Мило оставалось только поручить своим агентам отслеживать передвижения всех тех, кто собирался вечерами у посла, но особой ценности получаемые сведения не представляли. На исходе Пасхальной Октавы, в Фомино воскресенье , когда день уже клонился к закату, в покои к Беренгарию смерчем ворвался верный граф Мило. Лицо молодого графа было землисто-серым, в глазах плясали огоньки ярости. – достаточно спокойно вопрошал Беренгарий, он знал, что его верный слуга в своих эмоциях частенько раздувал слона из мухи. - Папский посол, священник Лев, срочно покинул город, не испросив прежде вашего разрешения! - Да, это странно, – Беренгария в эти дни такими вестями нелегко было вывести из равновесия, – очевидно, какие-то дела заставили его так внезапно покинуть нас. Ну да Господь ему в помощь, я не держу на него Поздравления С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине! Прежде чем покинуть Верону, он, находясь уже за пределами стен, прислал гонца ко мне, умоляя о скорой встрече. Против вас готовится заговор и все, окружающие вас, участвуют в нем!

- Да, он также принял участие в переговорах мятежников и даже сам собирал их у себя, в верности этих слов я лично могу свидетельствовать перед вами. Во главе заговора стоят епископы Фламберт и Гвидолин, а также графы Вальперт и Гизельберт. Сам же священник Лев спешно бросился прочь по мантуанской дороге, опасаясь мести своих сообщников.

Я не мог заставить его вернуться к вам, с ним были его воины, которые вообще-то нам бы сейчас ой как не помешали!

По словам Льва выходит, что епископ Фламберт, который до сего дня стойко защищал Милан, хотя мог бы открыть ворота и получить поощрение короля Рудольфа, этот Фламберт – предатель? А также предатель епископ Гвидолин, который неделю назад, во Святые дни, возносил мне клятву верности?

А также предателем является Гизельберт, который денно и нощно просит меня, чтобы я воспринял из крещенской купели его сына? Нельзя воспринимать с таким доверием не подкрепленный ничем навет, тем более что с этим послом, знай это, тоже не все чисто. По словам Гвидолина, он при моем дворе исполнял более прочих не миссию Его Поздравления С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине, а миссию блудницы Мароции, интригами прибравшей к своим рукам весь Рим! - Об этом Гвидолин поклялся мне на Евангелии, и я ждал окончания Светлой недели, чтобы вывести этого Льва на чистую воду. Вот так, мой милый граф, под благообразной юной внешностью, порой может скрываться чудовищный в своем двуличии оскал! - И все же, государь, испуг этого Льва был слишком силен и он слишком торопился, чтобы это было просто клеветой! Во всяком случае, его слова требуют серьезного внимания.

- Завтра вечером я развею все твои сомнения, граф Мило. Я приглашу их всех, всех упомянутых Львом как злоумышленников, на ужин ко мне. И никого более, даже тебя, мой друг, я попрошу остаться вне этих стен. Под моим плащом будет кольчуга, со мной также будет мой рог и, если твои подозрения подтвердятся, в минуту опасности ты услышишь меня и, я знаю, ты будешь скор и свиреп.

Но до этой минуты ни в коем случае не обнаруживай себя и своих людей. Завтра мы все проверим и либо твои подозрения исчезнут, либо мы очистим мой дворец от пут измены. В течение следующего дня граф Мило получил от своих наблюдателей интересный рассказ о том, как, получив приглашение от императора, все подозреваемые в заговоре в едином порыве кинулись сначала к дому папского посла, и, не найдя там никого, в течение долгого времени рыскали по Вероне в поисках друг друга, а затем уже места, где они могли бы переговорить не будучи подслушанными.

Таковое Поздравление С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине они нашли только вне пределов города и Мило, поднявшись на крепостную стену, долго наблюдал, как два священника и два рыцаря, Поздравления С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине на мантуанской дороге, о чем-то оживленно переговаривались. К вечеру кортежи сановников короны и Церкви прибыли ко дворцу Беренгария. Император уже ждал их, сидя за своим столом, уставленным дичью, вином, сырами и фруктами. На Поздравлении С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине всего своего перемещения, от порога императорского дворца до триклиния, гости не встретили никого, кроме одного старого слуги, открывшего им парадные двери.

Ярко горели развешанные по стенам факелы, ставни были глухо закрыты, император внимательно разглядывал вошедших гостей. - Благодарю Господа, оказавшему мне милость видеть вас, благочестивый епископ великого Милана Фламберт, благочестивый епископ священной Пьяченцы Гвидолин, благородный граф Вальперт, благородный граф Гизельберт Бергамский.

Прошу вас, святые отцы и мужественные воины, разделить со мной трапезу, посланную мне ныне Спасителем нашим. Гости поприветствовали императора и сели за длинный узкий стол. Во всем дворце сейчас только я и вы, святые отцы и благородные мессеры.

Граф Гизельберт, как младший по сану, налил всем вина в огромные золоченые кубки.

Вальперт встал, готовясь произнести тост за императора. Фламберт хмыкнул, узнав в этих кубках свою миланскую утварь. - Да, Поздравление С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине высокопреподобие, эти кубки доставлены сюда вами. И прежде чем вы, благородный мессер Вальперт, поднимете тост, я хотел бы узнать истинную цену этим кубкам. - Если вас обманули, цезарь, значит, я обманут вместе с вами.

- Великому императору римлян и франков, могущественному и христианнейшему, государю Беренгарию, жизнь и победа! - Прежде чем вы осушите кубки, я также хотел узнать цену вашим Поздравлениям Поздравление С Днем Рождения Саше Мужчине Коллеге С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине, граф Вальперт! - Я также хотел бы услышать цену и вашим Поздравлениям С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине, ваше преподобие, и вашим, ваше высокопреподобие, и вашим, мессер Гизельберт!

- Я получил сведения том, что все вы, собравшиеся здесь, умышляете против меня. - Господь наш учит любить врагов своих, и слово его сокрушает любые мечи и яд любой отравы. Видит Бог, я не верю Поздравлениям С Днем Рождения Коллеге Тренеру Мужчине клеветника вашего, сбежавшего, как вор, прошлой ночью. Если бы помыслы его были чисты, а слова его были бы истинны, ничто не помешало бы ему предстать сейчас перед нами и бросить обвинения вам в лицо. - В своей жизни я был не единожды предан и не единожды спасен. Я стар, я ваш властелин, и я ничего более не боюсь в этой жизни. Если человек, выдававший себя за папского посла, прав в отношении вас, то вы близки к исполнению задуманного.