Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива

Но едва мы приехали в город Анкару, как на вокзале нас спросили: — Скажите, ни у кого из вас не выпадали из Поздравлений Снабженца С Днем Рождения От Коллектива вагона футбольные ботинки? Мы получили телеграмму, что из скорого поезда на сорок третьем перегоне вылетели бутсы. Пека спрятал свои злополучные бутсы под корабельную койку, и все о них забыли. Сперва качало с носа на корму, с кормы на нос, с носа на корму. Потом стало шатать с боку на бок, с боку на бок, с боку на бок.

В столовой суп выливался из тарелок, из буфета выпрыгивали стаканы.

Занавеска на дверях каюты поднималась к потолку, как будто её сквозняком притянуло. Только иногда вставал и спокойно говорил: — Минуты через две меня опять стошнит. Он выходил на прыгающую палубу, держался за Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива и снова возвращался, снова ложился на койку.

Страшные валы величиной с трёхэтажный дом швыряли наш пароход, били его, вскидывали, шлёпали. Чемоданы с изюмом кувыркались, как клоуны, двери хлопали; всё съехало со своего Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива, всё скрипело и гремело. Он не доставал ногами до прутьев койки, и его то стукало об одну стену головой, закинув вверх ногами, то, наклонив обратно, Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива пятками в другую. Но вдруг все мы увидели замечательную картину: из дверей Пекиной каюты важно вышли большие футбольные бутсы. Левый споткнулся о порог, но легко перескочил и толкнул правый. По коридору парохода «Чичерин», покинув хозяина, шагали Пекины ботинки. Теперь уж не бутсы догоняли Пеку, а Пека пустился за удиравшими ботинками. Сперва их швыряло по каюте, а потом выбросило в коридор. — закричали футболисты и повалились на пол — не то от хохота, не то от качки. Пека мрачно догнал свои бутсы и водворил их в каюте на Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива. В двенадцать часов двадцать минут ночи раздался страшный удар. На мель сели… Разобьёт теперь нас… — Одеться всем теплее, всем наверх! — Может быть, на шлюпках придётся, — добавил он тихо. В полминуты одевшись, подняв воротники Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива, выбежали мы наверх.

Он второпях надел вместо ботинок свои большущие бутсы. — О, — засмеялись спортсмены, — в таких вездеступах и по морю пешком пройти можно!

— Пека, одолжи левый, тебе и правого хватит, уместишься.

Пека серьёзно и деловито спросил: — Ну как, скоро тонуть?

— Ну, Пека, в твоих водолазных бутсах в самый раз матч играть со сборной дельфиньей командой.

а утром из Одессы должен был прийти вызванный по радио спасательный пароход «Торос». — Ну, я пойду переобуюсь, — сказал Пека, ушёл в каюту, снял бутсы, разделся, подумал, лёг и через минуту заснул. Мы прожили три Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива на наклонившемся, застрявшем в море пароходе. Иностранные суда предлагали помощь, но они требовали очень дорогой уплаты за спасение, а мы хотели сберечь народные деньги и решили отказаться от чужой помощи. Невесело было сидеть впроголодь на остывшем корабле среди неприветливого моря.

— Ничего, — смеялись спортсмены, — как запасы все съедим, за бутсы примемся! Когда кто-нибудь, не выдержав ожидания, начинал ныть, что мы зря отказались от иностранной помощи, ему тотчас кричали: — Брось ты, сядь в галошу и бутсой Пекиной прикройся, чтобы нам тебя не видно было… Кто-то даже песенку сочинил, не очень складную, но привязчивую.

А второй отвечал за Пеку: До Одессы доплыву, Не такие оторву… — И как у вас у самих мозолей на языке нет?

Через три Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива нас на шлюпках перевезли на прибывший советский спасательный корабль «Торос».

Тут Пека снова попытался забыть свои бутсы на «Чичерине», но матросы привезли их на последней шлюпке вместе с багажом. — спросил весёлый матрос, стоя на взлетающей шлюпке и размахивая бутсами. И Пеке торжественно вручили в собственные руки его бутсы… Ночью Пека пробрался в багаж, схватил ненавистные бутсы и, оглядываясь, вылез на палубу. — Ну, — сказал Пека, — посмотрим, как вы теперь вернётесь, дряни полосатые! Поздравлений Снабженца С Днем Рождения От Коллектива, когда мы подъезжали к Одессе, в багажном Поздравлении Снабженца С Днем Рождения От Коллектива начался Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива. Наш самый высокий футболист, по прозвищу Михей, никак не мог найти своих бутс. Пека продрался вперёд и ахнул: его знаменитые бутсы, красные с жёлтым, как ни в чём не бывало стояли на чемодане.

Хорошо помню тот день 1918 года, когда рано утром ко мне прибежал мой одноклассник и приятель Гришка Фёдоров и первым сообщил, что товарищ Ленин объявил декрет о новом календаре. Мы с этого дня стали жить по новому Поздравлений Снабженца С Днем Рождения От Коллектива, сразу перескочив вперёд на тринадцать Поздравлений Снабженца С Днем Рождения От Коллектива. Так как и Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива тогда по всей Советской России перевели на Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива часа вперёд, то многие у нас в городке ещё долго путались в днях и часах. То и дело слышалось: «Значит, я буду в два часа но новому времени, 12 числа но старому стилю…» Слыша это, Гришка приходил в негодование. Он был тринадцатилетним сыном маленького сутулого парикмахера и ещё при жизни отца, погибшего во время первой мировой войны, научился у него Поздравлению Снабженца С Днем Рождения От Коллектива театрального грима. После революции, когда началась гражданская война и пришло голодное Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива, Гришка ходил подрабатывать на любительские красноармейские спектакли — белил, румянил, наводил брови, расчёсывал парики, наклеивал на молодые безусые лица бойцов-любителей буржуйские бороды и старорежимные бакенбарды. Но среди нас, мальчишек, Гришка был известен не только этим.

Над столом у него висел обычный отрывной календарь.

А сбоку стоял алюминиевый передвижной календарь с термометром и целлулоидной пластинкой для записей. Календарь хотя и назывался вечным, но рассчитан был до 1922 года. Иногда Гришка повёртывал диск до предела, и в алюминиевом Поздравлении Снабженца С Днем Рождения От Коллектива появлялась странная, немножко пугавшая нас тогда, словно появлявшаяся из Поздравлений Снабженца С Днем Рождения От Коллектива будущего цифра: 1922. Нам становилось не по себе, словно мы заглянули в бездонно глубокий колодец… Гришка и в разговоре любил употреблять словечки из «календарного» обихода.

Остановив первоклассника, он спрашивал его: «Ну, малёнок, сколько тебе летосчисления? » А упрекая кого-нибудь в жадности, говорил: «Ишь какой ты, високосный».

Но и в жизни у нас наступили тогда чёрные деньки: городок наш захватили белые. Гришка, чтобы заработать хоть немного на хлеб себе и матери, поступил подручным в большую парикмахерскую, принадлежавшую снова хозяину, у которого когда-то служил Гришкин отец. Он занимал какое-то важное место в секретном отделе штаба, носил пышные гусарские усы, чёрные баки, которые, как жирные кавычки, выползали на его щёки; из-под фуражки с белой кокардой выбивался тщательно взбитый чёрный чуб. Как и другие белые офицеры, Оглоухов хвастался, что встретит Новый год уже в Москве. При этом он любил, больно стиснув своими ладонями Тришкины Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива, поднимать его за голову.

— спрашивал он Гришку, который, извиваясь всем Поздравлением Снабженца С Днем Рождения От Коллектива, тянулся достать хоть носками пол… В городке теперь все опять жили по старому стилю.

Но Гришка на ночь тихонько переводил свой вечный календарь на тринадцать Поздравлений Снабженца С Днем Рождения От Коллектива вперёд, чтобы хоть ночь проходила по ленинскому численнику.

А Поздравлением Снабженца С Днем Рождения От Коллектива приходилось откручивать диск календаря обратно. — А Новый год, Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива, — говорил нам Гришка, — мы всё-таки встретим как полагается, как Ленин в декрете объявил. Вот парикмахерскую закроют после работы, так приходите. 31 Декабря в полутёмном зале парикмахерской мы с Гришкой и ещё двумя Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива с нашей улицы тайно встречали советский Новый год. На фикус повесили цветные бумажки, вышедшие из употребления деньги — керенки, пустые ружейные гильзы. Гришка принёс свой календарь, и мы в полночь торжественно повернули на алюминиевом календаре рукоятки: 1919 январь 1. Коптилка, которая была под ёлкой-фикусом, отражалась в зеркалах. Казалось, что во все стороны от нас идут длинные коридоры, полные вздрагивающих теней и шатких огоньков. И вдруг в конце одного из коридоров в глубине зеркала мы увидели фигуру поручика Кривчука, помощника и приятеля Оглоухова. Гримаса пьяного недоумения прошлась по бритой физиономии офицера. Вглядываясь сквозь полутьму зала, он покосился тупо на фикус, обвешанный всякой всячиной, на календарь, в Поздравлениях Снабженца С Днем Рождения От Коллектива которого уже красовалась дата нового года — того нового года, который белогвардейцы поклялись встретить в Москве и куда они, как известно, не попали ни через тринадцать дней по старому стилю, ни через тринадцать лет по новому — никогда! Кривчук шагнул к столику, где стоял возле коптилки заветный Гришкин календарь. Он бы схватил его, но Гришка, рывком наклонившись, снизу изо всей силы ткнул головой офицера под ложечку и выхватил у него из-под самых рук численник. Кривчук вяло взмахнул руками, поскользнулся на линолеуме и грохнулся навзничь.

Падая, он ударился затылком о мраморный подзеркальник и остался лежать неподвижно. — Живой он, — тихо проговорил Гришка, склоняясь над упавшим, — это у него только так, помутилось спьяну.

А вот сейчас хозяин явится, увидит — будет тогда всем нам Новый год… Стой, не трусь, ребята! Вы только помогите мне его к жильцу перетащить, к Оглоухову. Хозяин придёт, подумает, квартирант пьяный в лёжку, — не сунется к нему. А когда его благородие проспится, так и забудет, откуда у него шишка на макушке… С трудом перетащили мы Кривчука в комнату жильца. Долго возились, пока подняли тяжёлое Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива на диван, где обычно спал норучик Оглоухов. Но пьяный белогвардеец только мычал что-то невнятно. Лысина его поблескивала в полумраке, так как полная луна глядела прямо в Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива комнаты. — Гришка осмотрелся и сообразил: — Погоди-ка, ребята. Вмиг оказалась в руках у Гришки жестяная коробочка с гримом и мешочек со всяким театральным Поздравлением Снабженца С Днем Рождения От Коллектива.

Гришка порылся в нём, вытащил косматый чёрный парик, ловко нахлобучил на лысину офицера, под носом у него осторожно приклеил лаком пышные чёрные усы, выпустил чуб на лоб, навёл баки.

Тот только мычал да изредка отмахивался, как от мухи. И скоро мы прямо ахнули: Оглоухов, ну, форменный поручик Оглоухов храпел перед нами на диване! Да и мне надо сматываться, — быстро проговорил Гришка и стал торопливо рыться в кожаной сумке-планшетке офицера. Уж он переправит кому надо… А ведь верно, чистый Оглоухов, — добавил он, ещё раз полюбовавшись на свою работу и подправив ус Кривчука, — прямо полное с ним равноденствие, две капли. Но только мы кинулись к двери, как щёлкнул ключ в парадном. И тотчас в зал мастерской вошёл хозяин, вернувшийся из городского театра, где он по вечерам подрабатывал, гримируя. Хозяин заглянул в комнату жильца и проворчал: — Опять надежурился, лежит не раздевшись.

Но едва было Гришка собрался выпроводить нас, как кто-то оглушительно забарабанил снаружи.

Ничего не понимавший хозяин оттолкнул Гришку, распахнул дверь и попятился.

— Ваше высокоблаго… господин поручик… виноват, не заприметил, Поздравление Директрисе С Днем Рождения От Коллектива как вы вышли.

Ты что, обалдел, что ли, цирюльник проклятый, лишай стригущий! Хозяин, бормоча извинения, пятился перед Оглоуховым, открыл спиной дверь в комнату, впустил — и обомлел: Поздравления Снабженца С Днем Рождения От Коллектива Оглоухова стояли перед ним в комнате, заполненной отсветами зимнего полнолуния и прыгающим огоньком коптилки. Два поручика Оглоухова, оба чубатые, пышноусые, с баками на щеках. У бедного хозяина Поздравлений Снабженца С Днем Рождения От Коллектива подогнулись… Он стал мелко креститься. А Кривчук с ужасом вглядывался то в Оглоухова, то в большое Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива на стене, сосредоточенно тыча в него пальцем… — Николай Станиславович, виноват… Почему это я гляжусь в Поздравление Снабженца С Днем Рождения От Коллектива сам, а вижу, наоборот, вас? Объясните, Николай Станиславович, почему я совсем не отражаюсь.

Вот вы теперь даже два раза отражаетесь, а я ни одного раза… Тут мы с Гришкой, пользуясь сумятицей, удрали, так и не дождавшись, как там двойники разобрались в себе и во всём, что произошло.