Поздравления С Днем Рождения Сестре Дочери Годик

Напыщенный, с побитым угрями лицом, он, в сопровождении ликующей матери, прошел на кухню и положил рядом с тарелкой супа истоптанный мужской ботинок.

— спросил, мрачно поглядывая то на него, то на мать. В раннем детстве от жизненных бурь и невзгод его защищала бабушка. Когда бабушки не стало, он со своей детской правдой остался один на один под этим небом и солнцем. — Твой друг Виноградов сознался… Говори, по какому адресу квартиру обворовали? О подлой игре, делающих карьеру молодых следователей, Василий уже слышал. В тех семьях, где, по их мнению, родители не знают как избавиться от “преступных” чад, следователи пробивали брешь, терроризируя и запутывая до такой степени, что подросток рано или поздно себя оговаривал. В тот момент он окончательно понял, что по-настоящему одинок. Она посмотрела куда-то сквозь него и сказала: — Иди, иди. В милиции к следователю, который его привел, присоединился капитан с лицом Плюшкина.

Рядом с ботинком появились часы из тех, которые алкаши на базаре продают по трешке за пару. Несмотря на вынужденное бродяжничество, он не воровал. Вы не имеете права”, угреватый змеиными пальцами ухватил его за волосы и вырвал клок у виска. Когда он отказался, капитан перегнулся через стол и ударил его по голове пресс-папье. — Бери ручку и пи-ш-ш-ши — шипел он, устрашающе вращая белками. Он взял ручку и капитан сразу перешел на политику пряника: — Ну, так бы и давно. Они тебя не пожалели… Пиши: Я, Коваленко Василий Витальевич, опознаю предъявленные мне вещи, а именно: мужские ботинки черного цвета и часы марки “Луч”.

Эти вещи я видел у своего знакомого Виноградова Валерия Максимовича. Полчаса тому они утверждали, будто я с Виноградовым обворовывал квартиры. Теперь меня заставляют писать лжесвидетельство.” Василий швырнул ручку на пол и бросился к двери. Уже в коридоре он услышал крик капитана: — Стой, ворина, стой! В считанные секунды он преодолел коридор, но проскочить мимо дежурного ему не удалось.

Рукояткой пистолета дежурный ударил его по голове с такой силой, что впервые в своей жизни он потерял сознание.

Харасанов знал, что в однотипных городах Казахстана долго скрываться от погони невозможно. Планировка улиц, утыканных пятиэтажками, оторванными друг от друга, быстро выведет на них погоню. Слабый поток машин не даст возможности оторваться, затеряться среди домов. Уходить далеко на такой машине было полной бессмысленностью. Ориентируясь по памяти, он привел машину в старый город и остановился на краю отработанной шахты, заполненной водой. Словно наседки с шеста из фургона выпрыгивали девушки. К великому изумлению, среди девушек он увидел Валентина. Девушка, которая бросилась к нему в тюремном переходе, вдохновив тем самым на побег, схватила Константина за руку и потащила в сторону. В то же время в ней было что-то такое, что не позволяло ему ее оттолкнуть. Где-то в подсознании трепетала мысль, что мимолетная встреча была не случайной. Возможно, встреча с ней принесет ему полную свободу. Владелица больших, слегка раскосых глаз, она должна была быть жгучей брюнеткой.

Роскошная грива волос, цвета спелой соломы, спадала на плечи, струилась ниже, подчеркивая линию узкой талии. Гибкая, спортивная фигура вряд ли могла оставить равнодушным любого мужчину, обладающего пылким воображением и хорошим здоровьем. — Не знаю, что тебе ответить… Теперь то я уж точно смертник. Когда они уходили в узкий переулок, застроенный казахскими мазанками, Харасанова окликнул Валентин: — Не уходи, скажи, что мне делать? — Сдаться, отсидеть и стать профессиональным сутенером. Сегодня же исчезнуть в город-спутник или укрыться здесь у многочисленных знакомых. Они пересекли степь и вышли на дорогу, ведущую в отдаленный микрорайон.

— Если нас поймают, запомни: Антонова Таня, город Алма-Ата.

По дороге, со стороны Нового города, мчался автобус. — Ложись в траву, попытаюсь его остановить, — шепнула девушка и вышла на трассу. Шофер возвращался домой с “кошачьих” дел, был навеселе. Не доезжая микрорайона, Константин попросил шофера остановить автобус. Девушка говорила, вы живете возле завода отопительного оборудования.

— Ты, земляк, какой-то непонятливый, — в тон ему бросил Константин.

Харасанов знал, что на въезде в город их уже ожидает патруль.

И еще он знал, что в данных о нем, предоставленных солдатам ВВ и милиции, как о беглеце, стоит “ОСОБО ОПАСЕН”. При случае, любой из солдат посчитает за счастье его пристрелить. Они обогнули микрорайон и торопливо вошли в подъезд облезлой пятиэтажки. На лестничной площадке третьего этажа Таня позвонила. Как это делают молодые самоуверенные люди, Таня подолгу не отрывала палец от кнопки звонка. — Нет дома, — шепнула Константину Таня, — но не пойму кто там. В дверном проеме стояла молодая девушка с распущенными волосами. Воспитанная в духе черного города, она грубо бросила: — Я Светка, Наташкина сеструха. Большая четырехкомнатная квартира напоминала кладбище погибших кораблей.

Посреди гостиной стоял диван с поломанными ножками. Света вытащила из кармана пачку “Беломора”, закурила. — Старики запили, хотят продать хату и свалить в деревню. С меня хватит, и так всю жизнь прожила в задолбанной Пролетарке1. Несмотря на свои двадцать лет, Света была смышленной девушкой. Она поняла, что этот нерусский зрелый, сильный мужчина доводится подружке ее сестры не отцом. Она угостила их чаем, затем ушла в отдаленную комнату. Простирающуюся за домом степь уже озарило красное утреннее солнце. Далеко-далеко, словно размытые, виднелись дома Нового города. Вырваться из этой местности, которая много лет была огромным концентрационным лагерем, не представлялось возможным. Перед ним стояла молодая обнаженная девушка ослепительной красоты. Распущенные волосы червонным золотом спадали на высокую грудь и расстилались вдоль обнаженного тела. Легко, как ребенка, он взял ее на руки и поцеловал в пухлые, сочные губы. Возбуждение было столь сильным, что у него закружилась голова.

Он положил ее на матрас и, не щадя пуговиц, сорвал Поздравления С Днем Рождения Теще Сестре Дочери Жене с себя одежду. Ее бархатная горячая кожа жгла его, вызывала бешеный озноб. Он обхватил ее мощными руками и без труда нашел… Все закружилось в бешенном водовороте могучей страсти. На деревянном ящике они нашли кольцо ливерной колбасы, две бутылки кефира и булку хлеба.

Чуть поотдаль, вооруженные автоматами, стояли солдаты ВВ.

Солдаты с участковым обходили подозрительные квартиры. Константин влез на ящик и осторожно приоткрыл форточку. Долетели обрывки фраз: “Попьем пива и вернемся… через час… да-да, покарауль один…” Солдаты ушли. Упустить единственный в этом положении шанс он не имел права. Она прижалась к нему, плакала и шептала: “Не хочу, не хочу”.

В грудах тряпья он нашел старую рубашку и потертые брюки. — Танюша, милая, ты должна в точности выполнить то, о чем я тебя попрошу. Сейчас я выйду из квартиры, а ты открой на кухне окно. Придумай, что ему сказать, — наигранно весело он поцеловал ее в щеку, и вышел на лестничную площадку.

За дверью раздался приглушенный звук, напоминающий удар биты по мячу.

Затем Таня услышала голос Константина: — Еще червонец заработал. Левой рукой Константин вытер со лба пот, в правой сжимал рукоятку пистолета. Франц с Наташей шли по железнодорожной насыпи и молчали. Буквально за несколько минут до выхода из больницы Ольга Оскаровна вручила им повестки из Октябрьского РОВД. Следователь Богданова возвратила Францу паспорт, но из города попросила не выезжать.

Опять предстоит часами выжидать в заплеванных, прокуренных коридорах милицейского околотка. При одной мысли о встрече с дознавателями, Францу становилось дурно. Опять возникла Поздравления С 14 Днем Рождения Дочери Сестре соблазнительная мысль послать все к черту, забрать Наташу и уехать домой. Но подсознательно он чувствовал, не пройдет и двух месяцев как его, нарушившего подписку о невыезде, возвратят обратно, при этом нанеся огромную травму родителям.

Там, в свою очередь, его ожидают расспросы, объяснения с комендантом и заводскими активистами. Понимая его состояние, Наташа предложила пойти к ней домой. Прежде, чем поехать в Майкудук, они решили перекусить. В городском парке находилось знаменитое на весь город кафе “Парус”. После больничной пищи коньяк, острое хе[36] и кукси[37], развеяли подавленное состояние.

Прохлада и легкая музыка разбудили начавшую угасать страсть.

Не желая возбуждать любопытство соседей, они решили к дому не подъезжать.

Чем ближе они подходили, тем ощутимее Франц улавливал в настроении Наташи подавленность.

Мать с отчимом пьянствовали, девушку могли ожидать любые сюрпризы. — Вообще-то, они собирались уезжать в деревню, — нарушила молчание Наташа. — Если уехали — наше счастье, если торчат дома — нифига не получится.

Когда они вошли в подъезд, Наташу чуть не сшибла с ног не знакомая Францу девушка. — радостно завизжала Наташа и бросилась на шею незнакомке.

Вслед за Наташиной подругой по лестнице спускался курчавый, седовласый мужчина южной национальности. — указала Татьяна на Франца и, услышав утвердительный ответ, увлекла Наташу из подъезда.

Тон сказанного Поздравления С Днем Рождения Женщине Сестре И Дочери и поспешность, с которой эти двое выбежали из подъезда, Франца насторожили. Они петляли между домами, сменяя быстрый шаг короткими перебежками. Пробегая мимо одного из домов, Наташа схватилась за бок.

Здесь живет моя подруга, зайдем к ней, или бегите сами. — спросил Харасанов и, услышав утвердительный ответ, обратился к Тане: — Закажем такси и махнем на Темиртау… Есть здесь одна степная дорога. — Иди, Петруха, досматривай мультфильм, а мы позвоним и на кухне покурим. Рукопожатие Харасанова вызвало у Франца невольное уважение. Таня, поглядывая на Константина, путанно стала объяснять.

— Предупреждаю, ребята, помогать нам вы не обязаны. Из-за пояса он вытащил пистолет, снял с предохранителя, и спрятал в карман брюк. — Сегодня в пять часов утра мы совершили побег из Карагандинской тюрьмы. За квартирой следил участковый, пришлось его убрать.

Она вскрикнула, хотела что-то сказать… — Нет, нет, не бойся, я его не убил, только оглушил.

Осужден за использование копировальной техники, как гласит статья, в преступных целях. Копировал произведения Солженицина, Аксенова, Булгакова и других писателей. Изготовлял дипломы техникумов, институтов, другую документацию в целях собственного обогащения. Вот так сразу поверить в реальность услышанного Франц не мог. Ему показалось, что эти двое обкурились марихуаны или, в лучшем случае, разыгрывают какой-то понятный только им двоим спектакль.