Прикольные Поздравления Шефа С Днем Рожденья

Видя такое положение дел, Ирменгарда обратилась за помощью к своим вассалам в Иврее, и вот тут врагов папы Иоанна ждал новый удар. Вероятно, понтифик для своего времени очень неплохо играл в шатрандж, во всяком случае, игра его была масштабнее и дальновиднее игры своих оппонентов, и к тому же Иоанн всякий раз оставлял за собой право первого хода. Теперь настал черед подкашиваться прелестным ножкам Ирменгарды, ибо почти все бароны Иврейской марки на ее призыв ответили дерзким признанием, что отныне держат руку и считают своим сюзереном висконта Беренгария, ее пасынка, сына покойного графа Адальберта и его первой жены Гизелы, а также внука последнего императора. В довершение ко всему, в следующие дни Рудольф и Ирменгарда узнали о намерении выступить за пределы своих стен дружин епископов Фламберта Миланского и Гвидолина из Пьяченцы. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть, как кольцо смертельных врагов начало замыкаться вокруг короля и его возлюбленной.

Но навряд ли кто-то, кроме, быть может, всезнающего родного брата, мог по достоинству в тот момент оценить плоды титанической работы папы Иоанна, осуществленной им против тосканской партии и во благо своей креатуре - Гуго Арльскому.

Почти год понтифик готовил эту решительную операцию против своих врагов, и его гонцы съели не один пуд пыли по дороге из Рима в Арль, из Рима в Верону, из Рима в Турин, из Рима в Пизу. В конце февраля войско Гуго Арльского, превысившее к тому времени две тысячи копий, показалось в окрестностях Павии.

Рудольф и Ирменгарда отказались от затеи обороняться в городе, видя, как стремительно тают ряды их сторонников, и справедливо сомневаясь в благонадежности оставшихся. Папский кортеж, ничуть не смущаясь от продвижения по вражеской территории, спокойно проследовал через Тоскану, где благочестивый висконт Ламберт вместо задержания понтифика, к чему отчаянно призывал его брат, смиренно склонился перед лицом викария Христа и с трепетом принял папское благословение. Гвидо Тосканскому следовало бы получше знать своего младшего брата, чтобы всерьез рассчитывать на то, что тот встретит главу христианской церкви с оружием в руках. Сам же Гвидо, будучи не столь щепетильным и благонравным, однако также не смог выступить наперерез папскому поезду и в первую очередь потому, что его воинам пришлось в эти дни отвечать на внезапные и дерзкие вылазки Петра из-за сполетских стен. Впрочем, Мароция в этих вылазках уж точно не нашла ничего внезапного, справедливо видя в них очередной акт давно задуманного Римом плана. В итоге тосканцы увязли в боях за Сполето, а тем временем папа Иоанн и граф Гуго Арльский в начале марта по очереди торжественно вошли в Павию, где вскоре к ним присоединились епископы Фламберт и Гвидолин. Возле них с Ирменгардой к тому времени осталось не более сотни воинов во главе с престарелым графом Вальпертом, который, по всем тогдашним законам, являлся вассалом графа Гуго и его отъезд никем не был бы расценен как предательство, но Вальперт был, видимо, одним из немногих, щепетильно относившихся к понятиям о чести и долге.

Во многом благодаря его усилиям и дипломатии, отряду Рудольфа удалось счастливо прошмыгнуть мимо шедших на сближение дружин Гуго и Фламберта, и в тот день, когда Гуго, под переливчатый звон павийских колоколов, вступал в столицу королевства, Рудольф со своей возлюбленной достиг границ Ивреи. 1679-й год с даты основания Рима, 6-й год правления базилевса Романа Лакапина (март 926 года от Рождества Христова). Наверное, все же не стоит сильно упрекать Рудольфа Бургундского в малодушии, в эти дни он действовал достаточно разумно и трезво, полагая, что, даже будучи в изгнании, он останется помазанным церковью королем Италии и сможет в дальнейшем попытаться изменить ситуацию в свою пользу. Стоящий перед глазами пример Беренгария, долгие годы пребывавшего в тени сполетских и бургундских правителей и в свое время все-таки достигшего императорской короны, вдохновлял и поддерживал Рудольфа.

К тому же у него оставалось еще непобедимое Священное копье, а по правую руку ослепительная красавица, в плену чар которой он по-прежнему сибаритски нежился и ради обладания которой за последние два года наделал кучу фатальных для себя глупостей. Никто из слуг, конечно, не осмелился вслух упрекнуть короля тем, что из-за его слабости был предан и бесславно погиб герцог Бурхард Швабский, присутствие которого так бы сейчас выручило короля и, несомненно, защитило бы Рудольфа и его корону от всех посягательств соседа-узурпатора. А вот теперь королю Рудольфу приходилось, словно затравленному Самые Прикольные Поздравления С Днем Рожденья Подруге охотниками кабану, прокладывать со своим небольшим отрядом путь среди холмистых лесов Ивреи и, по возможности, сторониться больших городов. Их с Ирменгардой неуемной гордости и честолюбию, конечно же, до тошноты в горле претило то, каким именно способом они покидают страну, которую, как они полагали, держали под своей пятой последние три года. Однако, инстинкт самосохранения вынуждал их подчиняться графу Вальперту, который теперь руководил движением их отряда и заставлял недавних монархов вести поистине спартанский образ жизни и не выпячивать при каждом встречном и поперечном свои миропомазанные регалии. Несмотря на все просьбы и протесты Ирменгарды, Вальперт настоял на том, чтобы беглецы обошли стороной Турин, где иврейские бароны-изменники запросто смогли бы повязать их всех. Не раз и не два старый граф понукал обладателя Священного копья трусливо прятаться в лес при виде значительной колонны пилигримов, направлявшихся вглубь Италии, или обоза негоциантов.

На постоялых дворах Вальперту приходилось труднее всего справляться с амбициями и воспитанием своих высокородных сеньоров, которые всенепременно требовали себе отдельного стола, блюда или хотя бы деревянного подноса для своей еды, а также изгнания из своей трапезной всех тех, кто по рождению своему и образу жизни оскорблял бы им вид и портил аппетит. Старый опытный воин только сокрушенно качал головой, представляя себе, как повстречавшиеся им по дороге пилигримы спустя сутки, а может и часы, словоохотливо поделятся впечатлениями о своей встрече с королем его грозным преследователям. По всей вероятности, Вальперт дул на воду, обжегшись на молоке. Вот уже и Турин остался далеко позади, вот уже и полуразрушенный замок Авильяно скрылся за туманными холмами, и началась дорога совсем уже дикая и труднопроходимая. Тем не менее, Вальперт по-прежнему призывал всех к осторожности, напоминая, что, помимо погони из Италии, им теперь следует опасаться сарацинов Фраксинета, поскольку они проходят в непосредственной близости от этого страшного разбойничьего гнезда. Пилигримы и негоцианты, время от времени появлявшиеся у них на пути, теперь совсем исчезли, поскольку дорогу от Бургундии до Турина они предпочитали проходить, сколотившись в значительные дружины, способные дать отпор грабителям всех мастей и вероисповеданий. Несмотря на мрачные завесы лесов, окружавших со всех сторон беглый отряд, граф Вальперт, впервые за последние недели, поверил, что его миссия проводника увенчается успехом.

Он с трудом устоял против искушения просить ночлега и пищи в замке Суза, но уже ничего не мог поделать с новым приступом гордыни и своеволия короля и его спутницы, также почувствовавших себя в безопасности и поэтому непринужденно выгнавших всех простолюдинов из таверны, в которой они остановились на ночлег. Таверна располагалась в пяти милях к западу от Сузы.

Все последние недели при Вальперте оставалась его дочь Роза, которая безропотно несла все тяготы походной жизни и к настоящему моменту осталась единственной служанкой графини Ирменгарды. Граф Вальперт втайне восхищался стойкостью своей дочери и мысленно ставил ее в пример капризной Ирменгарде, которая временами закатывала всем своим спутникам истерику, досадуя то на паршивую погоду, то на пришедшие в негодность платья, то на короля и его воинов, не сумевших постоять за себя и за нее.

Каждый свой день, а Вальперт вставал чрезвычайно рано, он начинал с того, что навещал еще спящую дочь, долго с умилением смотрел на нее и целовал в лоб.

Вот и этим утром Вальперт совершил трогательный отцовский обряд, после чего спустился во двор таверны, чтобы разбудить слуг и дать им указания для сегодняшнего похода. Велико было искушение остаться здесь хотя бы на сутки, ибо все смертельно устали, но Вальперт заставлял себя и других двигаться вперед, к бургундской границе, где только и можно было рассчитывать на вожделенный отдых, да и то относительно, поскольку они выходили к границам Нижнего королевства, подчиненного их врагу Гуго. Однако, дорога к Верхней Бургундии пролегала через Иврею и в текущих обстоятельствах выглядела еще более опасной. В свое время Вальперт долго спорил с Рудольфом и Ирменгардой о выборе пути, и решающим фактором стало то, что в пределах Нижнего королевства имя Вальперта послужит им надежной защитой от слуг Гуго, а, в самом худшем случае, можно будет взывать к милости Людовика Слепого, который номинально оставался в Арелате королем. Королевский двор, как и Поздравления С Днем Рождения Настоящему Полковнику Прикольные ожидалось, лежал вповалку, не исключая дозорных, и если бы враг преследовал их, он мог взять их без малейшего сопротивления.

Вальперт вознес благодарную молитву Господу о том, что он защитил их этой ночью и начал темпераментно возвращать к сознанию слуг и воинов. Будучи целиком поглощенным этим весьма энергозатратным занятием, он не сразу услышал тревожный топот многочисленной конницы, приблизившейся к месту их ночлега.