С Днем Отца Поздравления Своими Словами Другу

Если вы про мою задержку, так возле поселка Бисау на меня шакалы недобитые напали. Предложение Матковского вступить в благотворительный фонд наводило на размышления. Принять столь ответственное решение было совсем непросто. Франц понимал, что с принятием предложения в их жизни появится много страшного, совершенно непривычного для рядового гражданина.

СПИД пришел на Украину развернутым фронтом откуда-то из мрачных глубин космоса, где в понимании современного человека может находиться ад. Несмотря на лекцию Матковского, конкретно о людях, умерших от СПИДа, Франц знал мало. Первым был знаменитый Фреди Меркьюри[9], второй — не менее знаменитый, бывший соотечественник Рудольф Нуриев. Франц понимал, что для решения столь глобальной проблемы, каковой является ВИЧ-инфекция, нужны огромные С Дна Отца Поздравления Своими Словами Другу, которых в этой стране в достаточном количестве нет и в ближайшее время они вряд ли будут. Но согретый на Родине признанием, отогретый любимой женщиной, он был счастлив и желал счастья другим. Наташа вступать в Фонд помощи ВИЧ-инфицированным категорически отказалась. Ее доводы базировались на смешном прагматизме плюс всегда присущая боязнь за здоровье будущего потомства.

— Вспомнишь мое слово, Франц, тебе придется тратить наши заработанные деньги на этих больных. Мне страшно представить, что на полноценное лечение одного больного в год необходимо десять тысяч долларов. Для Украины эта сумма даже трудно выговариваемая, не говоря о возможности платить. Ведь, как говорят в народе, “с кем поведешься, того наберешься”. Подобно Наташе к предложению вступить в организацию по борьбе со СПИДом поступили бы девяносто процентов женщин.

На следующий день в офисе Фонда состоялось общее собрание. Среди собравшихся Франц узнал Николая Андреевича Дмитренка. Здесь собрались известные в городе люди: военные и журналисты, инженеры и предприниматели. Собрание утвердило выдвинутую Матковским кандидатуру Франца.

Итак Франц Бялковский стал членом Винницкого благотворительного фонда помощи ВИЧ-инфицированным, больным онкологическими заболеваниями и наркотически зависимым гражданам. — Все мы ходим под Богом, так что в этом нет ничего удивительного. — Я не иронизирую, Бялковский, ведь вы на Украине недавно. Честно говоря, этим вопросом у нас занимаются единицы. Бывший Союз нынче представляет собой убогую картину.

Это “идея фикс” моей жизни — написать картину именно на предприятии мясной промышленности.

Хочется понять, правы были или нет Маяковский и Горький, обобщая профессию и мораль человека. Правда, писатель и художник пользуются несколько разными приемами. — Не сомневаюсь, что вы сумеете передать правильно наш прозаический быт.

Я слышал, на выставке в Киеве ваше С Дно Отца Поздравления Своими Словами Другу “Украинские Афины” произвело большое впечатление. — Согласен, Бялковский, и хочу добавить, что не только для творческого. Человек хочет себя реализовать независимо от того творческая — ли он личность или нет. Впрочем, все виды человеческой деятельности можно назвать творчеством. Дмитренко произнес эти слова как-то вяло, чувствовалась усталость этого человека, загруженного массой неразрешимых вопросов и бесконечных просьб о помощи. К этому времени Бялковский уже знал, что бывший директор ОАО “Винницамясо” был в городе одним из первых и постоянных меценатов. Масса организаций во время его директорства получали помощь от объединения “Винницамясо”. И еще Франц знал, что благотворительность на Украине практиковалась в основном в двух городах — Львове и Киеве. Там на помощь обездоленному ближнему смотрели, как на божье С Дно Отца Поздравления Своими Словами Другу.

Что касается Винницы и Винницкой области, на просьбы основателей фондов о помощи, просящий, как правило, встречал ехидные улыбки акционеров и замечания наподобие: “Чоловіче, яка може бути благодійність в цій розореній країні?” В основном это говорили люди, у которых месячные оклады «составляли» тысячи долларов. Но и в той же Виннице находились люди с Богом в сердце.

Н., директор объединения “Винницахлеб” Ляховецкий В.

Информация, цифры, которые он услышал от людей, занимающихся проблемой СПИДа на Украине, говорили о том, что этой проблемой на государственном уровне почти не занимаются. Как бы ему ни хотелось, заменить это слово “ПОЧТИ” на более весомое, ничего подходящего он подобрать не мог.

Размышления прервали слова: — Так когда вы начнете работу, Бялковский, чтоб я мог вам помочь? Бесконечно разводить на этот счет полемику становилось стыдно. — Завтра в девять утра буду у вас на проходной, — лаконично сказал Франц. Почти год он выбивал показания из этого человека, был совершенно уверен в его виновности, а сегодня приходится его отпускать. По-видимому, карьеру он сделает не благодаря сенсационному раскрытию, а по противоположному принципу. Хотелось иметь роскошную квартиру, шикарную любовницу, возможность покупать классные шмотки. Сегодня вас с изолятора освободят, но предупреждаю… Баха, перебив его, продолжил: — Впредь не попадайтесь.

— Узнаете, когда выйдете за ворота, — тихо сказал Семерик. — Советую сразу не бежать на Финляндский вокзал пить кофе, а осмотреться вокруг. — Чего пригорюнились, орелики, дойдет и до вас очередь, — весело сказал Баха. — Видать, какая-то хремота вышла, думаю, всех буду нагонять. — Да нет, не всех, — с ехидной улыбкой на губах заметил татарин Нигматулин. Баха прижимистой походкой подошел к Нигматулину: — Есть в одной песне такие слова, братишка, — прохрипели его побелевшие от бешенства губы, — “свободу вы любите, свободу берегите, научитесь вы ее ценить!” Только благодаря этим словам ты сейчас останешься живой. Молниеносным движением обеих ладоней он оглушительно ударил татарина по ушам. Локтем правой Баха прибил его к земле и, напоследок, носком ботинка врезал в подбородок.

— Я ухожу, орелики, — обратился к сокамерникам, — а вы держитесь вместе.

Не поддавайтесь этим шакалам, иначе, могу поклясться, они вас поодиночке опустят. Через час его выдернули на подвал, где он прошел шмон и ему возвратили вещи. Еще через десять минут, всклоченного, как помойного кота, Кресты выкинули его за тюремные стены.

Двое неизвестных ожидали Баху Семенова за тюремными воротами. Он уже понял, что “его” картина понадобилась кому-то не из простых, а из той категории людей, кого называют всесильными. Полы шикарных, черных плащей спадали на добротные “казаки”.

С плеча каждого свисали сумки, которые в фирмовых С Днем Бракосочетания Дочери Поздравления Родителям Своими Словами бутиках стоили по четыреста-пятьсот долларов. Повязка через правый глаз на лице блондина смотрелась как-то бутафорном. Не верилось, чтот этот шикарный молодой человек мог быть без глаза. — Итак, я вас слушаю, господа, — и сделал театральный реверанс. Единственный глаз шикарного молодого человека вспыхнул нехорошим блеском, а губы произнесли фразу, от которой видавший виды Баха неожиданно сник. Баха мгновенно понял, что диктовать свои условия этим людям ему не придется.

— Садись в машину, дорогой, и ничего не бойся, — успокоил его седовласый незнакомец явно не русской национальности. — Итак, Борис Семенов, мы вам предлагаем следующее, — без проволочек начал Харасанов. Нам необходима информация у кого вы скупали полотна художников, которые выставлялись на закрытых международных аукционах в Москве. Он знал, что ему будут предлагать деньги, но он был уверен, что у него хотят заполучить полотно Айвазовского “Штиль у берегов Ямайки”. Если вы нарисовались из-за бугра, у меня для вас есть кое-что поинтересней. — У меня есть подлинник полотна Айвазовского “Штиль у берегов Ямайки”. — Но с одним условием: мы покупаем картину хоть сегодня, если она подлинник и с закрытого московского аукциона. — Угадал, пахан, эта картина оттуда, — сказал Баха.

— Это, мужики, будет посложнее… Придется ехать в Северный Казахстан, город Кустанай.

С каких это пор такая дыра стала иметь отношение к шедеврам мирового искусства? Старичок, у которого я в Москве скупал картины, два года тому назад крякнул[11].

Василий встрепенулся и зло спросил: — Тогда откуда у тебя Айвазовский? Если бы не это обстоятельство, я за нее взял бы не сто, а пятьсот. В этой нищей стране пятьсот штук тебе до смерти не соберут. — Здесь одни лапу сосут, а другие имеют миллиарды зелени. Но все же, прежде чем слетаем в Кустанай, расскажи нам про этого старичка.

Москва встретила бывшего приказчика Павла Космакова отпугивающим шумом Казанского вокзала и кряканьем воронья, помнящего Ивана Грозного и боярыню Морозову.

На привокзальной площади их уже ожидала сверкающая лаком черная машина и люди, в не менее отпугивающих, чем шум вокзала, мундирах. — Через двадцать минут будем дома, — обрадовано сказал Ян Войтович, и добавил: — Придется мне с твоим С Дно Отца Поздравления Своими Словами Другу Яшку Калмыка на бойню отправить… Черт с ним, уже успел зажраться. Несмотря на то, что Космаков был всецело поглощен проносящимися мимо окон машины красотами, он все же спросил: — Если не секрет, Ян Янович, кто такой Яшка Калмык?

— Личность Яшки глубоко засекречена, — сказал Войтович загадочным голосом. Банька оказалась шедевром изобретательности неведомого мастера. Выложенный мозаичной плиткой круглый бассейн был наполнен ледяной водой. Шведская стенка, многочисленные гимнастические снаряды, неизвестного для Космакова назначения, вызывали у него немое восхищение. Здесь на деревянных полках стояли знакомые шайки, в углу громоздилась груда березовых веников. — Здесь, Пашка, фактически две баньки, — объяснил ему Войтович. Его массаж, который остроумный Войтович назвал “реанимационным”, понравился всем, включая худощавого человека с остроконечной бородкой. Этот человек его отпугивал и был для него непонятным. Разговаривая с ним, голые чекисты стояли навытяжку, говорили срывающимися петушиными голосами. Только Ян Войтович, который, как впоследствии узнал Космаков, отбывал с ним срок в Краковской тюрьме, называл его запросто Феликс и порой собственноручно хлестал березовым веником. Поборов боязнь, Космаков решил показать этому человеку свое искусство, как говорится, во всей красе. Худосочное, изможденное тело превращалось под его пальцами то в рыхлое тесто, которое он формировал по своему усмотрению, то в жесткую тараньку, которую он отбивал до изнеможения ребрами ладоней.

— спросил Феликс Войтовича, тем самым четко определив будущее Пашки Космакова. Падаю к тебе, Ян, в долю, пусть будет и моим банщиком. К С Дно Отца Поздравления Своими Словами Поздравления С Днем Рождения Томочка Своими Словами Другу заслуженного чекиста, в зале, сверкающем зеркалами, на огромном, замысловатой конфигурации, столе громоздились серебряные блюда, наполненные первоклассной снедью. Обилием черной и красной икры, огромных севрюжин и окороков стол Космакова не удивил. Его взгляд, как околдованный, остановился на дивных, доселе невиданных плодах. Рифленные, с яркими, похожими на свеклу чубами, желтые, похожие на молодой месяц, круглые и волосатые, словно поросшие водорослями.