С Днем Рождения Надежда Николаевна Открытки Красивые Поздравления

Бледное лицо его было очень выразительно: высокий лоб, обрамленный темно-каштановыми волосами, прямой нос, красиво очерченный рот с губами ярко-красного цвета, оттененный рыжеватыми усами; темные глаза, сверкавшие из-под длинных ресниц, придавали взгляду особенную прелесть.

Почти такого же роста, как брат, он был тоже хорошо сложен и чертами лица напоминал брата. Но глаза у него были голубые, волосы – настолько светлые, что ресницы казались почти белыми.

Сначала они шли молча, и только на бульваре Госпиталя Винсент сказал Шарлю: – Мы сегодня же начнем исполнение воли нашего отца. Я еще не знаю, какие средства мы употребим – поговорим об этом, когда будем спокойнее, но мне кажется, что, прежде всего мы должны договориться вот о чем: воля нашего отца должна остаться в тайне. Кроме нас никто не должен знать данного приказания.

– Благодаря такому образу действий истинный виновник будет жить спокойно, и мы легче достигнем нашей цели, воспользовавшись его уверенностью в безнаказанности. Но это решение должно касаться всех, даже нашей сестры. – Я говорю тебе об этом для того, чтобы ты не проговорился у Берри.

Это были единственные слова, которыми они обменялись за всю дорогу.

После получасовой ходьбы братья пришли на улицу Барбетт в Маре. Там они подошли к дому, стоящему в середине улицы, и постучались. Увидев их, он отступил назад, пораженный, и срывающимся голосом спросил: – Почему вы пришли так рано? Винсент сделал над собой усилие и глухим голосом проговорил: – Это было сегодня утром.

Открывший им дверь молодой человек закрыл лицо руками, словно желая прогнать зрелище, которое при их словах представилось его глазам.

Несколько минут продолжалось молчание, нарушаемое только рыданиями детей Корнеля Лебрена и вздохами того, к кому они пришли. Наконец, овладев собой, Винсент поднял голову, вытер слезы и, взяв молодого человека за руку, сказал ему: – Андре, наш отец умер, и в настоящую минуту я глава семейства. Первая обязанность, которую я должен исполнить – это заменить того, кого у нас отняли, и для этого я пришел к тебе. Тот, кого звали Андре, весь погруженный в ужасные мысли о казни, едва ли слышал, что говорил ему Винсент. – Андре, – сказал Винсент, – не будем больше о нем говорить, а то нам не хватит мужества исполнить свой долг. – О серьезных вещах… – повторил молодой человек, поднимая голову.

Затем он пододвинул к камину два кресла, жестом приглашая братьев садиться, и, стоя перед ними, произнес: – Теперь, друзья мои, я слушаю вас. Винсент задумался на несколько минут, затем поднял голову и, пристально взглянув на Андре, сказал: – Андре, прежде чем я продолжу, ты должен поклясться мне, что ответишь откровенно на мой вопрос. – Клянусь тебе, что я скажу истину, – отозвался Андре, стараясь по лицу своего друга угадать, что он может у него спросить. Винсент встал и, остановившись перед Андре, посмотрел ему прямо в глаза. Он, казалось, колебался, и братья, наблюдавшие за ним, уже начали хмурить брови. Но он, секунду помедлив, сказал: – Клянусь вам, я не считаю его виновным! И он в свою очередь взглянул на братьев, пытаясь понять, какое впечатление произвел его ответ.

– В таком случае, я могу Любимую Сестренку С Днем Рождения Поздравления Красивые Открытки говорить с тобой откровенно, – сделал вывод Винсент, садясь на прежнее место.

– Со времени ареста нашего отца ты не был у нас ни разу.

– Но, – перебил Андре, – вы подумали, что то, что я писал, было неискренним. – Вы подумали, что я оставляю вас в минуту несчастья, но вот истина: обвинение, выдвинутое против вашего отца, должно было расстроить предполагавшийся союз между вашей сестрой и мной.

Со времени ареста Корнеля Лебрена вы отправили Маргариту к родственникам, чтобы спокойно посвятить себя следствию, которое должно было доказать невиновность вашего отца.

Мои посещения для вас были бесполезны, я стеснил бы вас, а я не хотел этого. Мне казалось более приличным написать вам, что ввиду поразившего вас несчастья я прекращаю мои визиты, но готов служить вам каким бы то ни было способом.

– У тебя не было желания избежать общения с семьей убийцы?

– Я не верю в то, что Корнель Лебрен был убийцей, – твердым голосом ответил Андре. – Я был другом господина Лебрена – я продолжаю оставаться другом его сыновей. Мы явились спросить у тебя: сохранил ли ты к дочери казненного ту любовь, которую питал к ней раньше?

Мы хотим узнать, достаточно ли ты ее любишь, чтобы жениться на ней?

Если ты скажешь «нет», мы не будем испытывать к тебе ни вражды, ни ненависти. Надо быть сильным человеком, чтобы оградить дочь от падающей на нее тени обвинения, из-за которого пострадал ее отец. Вопрос прозвучал категорически, нельзя было отделаться пустыми словами, и молодой человек понял это. – Жениться на Маргарите… – повторил он вполголоса и смолк. Братья ждали несколько минут, наблюдая за ним, но видя, что он не отвечает, переглянулись, покачав головами, и встали.

– Прощай, Андре, – сказал старший, – мы поняли тебя и не имеем права осуждать.

Они хотели выйти из комнаты, но Андре бросился к двери и, преградив им дорогу, вскрикнул: – Я не сказал, что отказываюсь.

Просто мне пришли в голову требования светского общества, с которым человек вынужден иметь дело. Я, как и вы, убежден в невиновности вашего отца, но для всех других она будет дочерью казненного. Но я не отказывался, я только обдумывал положение, которое готов принять. Дочери, выходя замуж, принимают новое имя, и даже если бы отец был виновен, и Маргарита носила его имя, то и тогда она все-таки ни в чем не виновата, а моя любовь достаточно велика, чтобы защитить ее от тех, кто стал бы искать в ней кого-либо другого кроме мадам Берри. Мои дорогие братья, я прошу у вас руки Маргариты Лебрен, вашей сестры. Несчастные молодые люди с мокрыми от слез глазами нежно пожали руку Андре. Затем все трое уселись вокруг камина, и Андре продолжал: – Помолвка была уже объявлена, все было готово, поэтому понадобится намного времени, чтобы все завершить.

И я полагаю, что вы желаете ускорить заключение этого брака. Мы мужчины и должны все перенести, но Маргарита остается без семьи, так как молодая девушка не может жить с двумя молодыми мужчинами.

– Случившееся несчастье должно тяжело на нее подействовать! Она любит тебя, и ты один дашь ей силу, необходимую для того, чтобы противиться горю.

Ты ее любишь, и мы снова убедились, что ты честный человек, вполне достойный любви, которую ты ей внушил.

Завтра же мы займемся всем необходимым, и через две недели вы будете женаты. – Да, мы обвенчаемся как можно проще, и не будем приглашать никого, кроме свидетелей. – О нет, – перебил Винсент, – свадьба будет тихая, но такая, какая должна была быть. – Как только Маргарита выйдет замуж, вы, по всей вероятности, станете искать настоящего виновного?

– Нет, эти поиски нам запрещены, – отвечал Винсент, следуя заранее обговоренному плану. – Да, мы забудем, – отозвались братья со странными улыбками. – Нет, мы вызовем ее завтра, и с завтрашнего дня ты будешь каждый день приходить к нам обедать. Пожалуйста, не говори ни слова при Маргарите о нашем отце. – Нет, она все знает, но для нее и для нас гораздо лучше не говорить об этом. Она стала бы плакать, а слезы убивают некоторых людей. Заперев за ними дверь, Андре вернулся к камину, сел в большое кресло и несколько минут просидел, закрыв лицо руками, думая о том, на что решился. – проговорил он, наконец, по всей вероятности разогнав последние сомнения, которые мучили его при мысли о женитьбе на дочери казненного.

Завещание Две недели спустя после событий, описанных нами, около одиннадцати часов вечера в освещенных окнах первого этажа ресторана Дор можно было увидеть человек двенадцать, сидящих вокруг большого стола. Они отмечали обедом брак Маргариты Лебрен и Андре Берри. Когда приглашенные на свадьбу приехали в ресторан, лакеи говорили: – Право, можно подумать, что это не свадьба, а похороны. Но благодаря хорошим винам обед мало-помалу оживлялся, и за десертом все были уже веселы. Один из родственников жениха, торговец мебелью из предместья Сент-Антуан, отвел в сторону старшего из братьев новобрачной, Винсента.

Если мой племянник женился на вашей сестре, то, конечно, не по моей вине. Вы знаете, что мы, люди коммерческие, имеем предрассудки; во всяком случае, она – дочь человека, который был осужден… Осужден и казнен. – Вы скажете мне на это, что если отец был убийца, то из этого еще не следует, что сыновья и дочь люди не честные. Конечно, не могу сказать, что я сам воплощенная честность, и сын у меня негодяй, но это ничего не значит.

Я говорил моему племяннику: «Ты напрасно женишься на дочери убийцы». Винсент был бледнее мрамора, на губах его выступила пена.

Но знаете, когда я сюда приехал, я говорил себе: «У них будет мрачный вид в трауре!» И что же? Я сказал себе: «Почему они одеты таким образом?» А потом я понял и благодарю вас за это. Вы сказали себе: «Мой отец большой преступник, он обесчестил нас, но мы постараемся забыть об этом и в доказательство того, что мы о нем не жалеем, что мы не зависим от него, мы не будем носить по нему траур». Я человек откровенный и говорю вам в двух словах – это очень хорошо! Старший сын Корнеля Лебрена стоял, опершись о стену и заложив руку за борт жилета.

В продолжение всей тирады торговца мебелью он стоял совершенно спокойно и даже улыбался. Когда же родственник новобрачного отошел, Винсент глубоко вздохнул и вынул руку из-за жилета – ногти его были в крови: с такой силой он впился ими в грудь, чтобы сдержаться.

Около полуночи, когда гости стали разъезжаться, торговец мебелью сказал своему племяннику: – Друг мой, дело сделано, его не переделаешь, но я надеюсь, что ты не будешь видеться с ее семьей, и разлучишь свою жену со всеми этими людьми. Когда Шарль и Винсент подошли к сестре, чтобы проводить ее до экипажа, она обратилась к ним: – Винсент, ты обещал мне, что в тот день, когда я выйду замуж, ты скажешь мне, почему мы не должны плакать, почему я как можно скорее должна выйти замуж; теперь я требую, чтобы ты сдержал свое обещание» – Маргарита, повторяю тебе еще раз: все это тайна, которую знают и должны знать только дети казненного. Маргарита встала и, поцеловав брата, взяла мужа за руку. Винсент пожал руку Андре, говоря; – Мы отдаем тебе нашу сестру и знаем, что даем тебе верную и преданную подругу. Она хорошая партия, к тому же, женясь на ней, ты делаешь доброе дело.