С Днем Рождения Олечка Открытки С Поздравлениями

То и дело муж просит меня найти то одно письмо, то другое (часто - предыдущее) или вообще выяснить, писал ли автор пришедшего письма раньше - и подчас задача оказывалась невероятно сложной.

Отнесли ли мы в свое время автора к папке романтических писем или к папке содержательных? или в папки, посвященные отдельным произведениям, если в письме была реакция на них? Составляем списки читателей по каждой папке, одновременно занося фамилии с указанием номера папки, номера письма, адреса в алфавитный блокнот.

) Работа эта окажется очень трудоемкой и растянется с перерывами на много месяцев. (Ведь надо обработать и другие папки: с газетными вырезками, с рецензиями.

) 24 февраля еду к мужу на "длительное празднование" своего дня рождения. Он встречает меня словами: "А я тебе подарочек приготовил. И на следующий же день, несмотря на страшную гололедку, Александр Исаевич отправляется в Рязань за нашим "Денисом" (так мы зовем своего "Москвича"). Так что праздновать мой день рождения мы приехали в Рязань! Настроение в этот день нам немного испортил "Голос Америки", который сообщил, что в "Нью-Йорк таймс" напечатана речь Зимянина, подытоживающая его высказывания, сделанные на Западе (о них я уже писала выше). После холодной деревенской хаты Александру Исаевичу дома все нравится. Саня говорил: - Я уж боялся, что к тебе это никогда не вернется. Всю неделю, что он прожил дома, нам с ним было очень хорошо. - Когда ты находишься со мной в созвучии, то ты очень хорошо меня критикуешь!

Но нет - дела зовут Александра Исаевича в Москву и Ленинград.

Заготавливаю мужу почтовые открытки, надписываю наш домашний адрес, чтоб меньше ему надо было терять времени, чтоб чаще писал. Отсутствовал Александр Исаевич почти две недели: 2-14 марта. Из приходящих открыток я узнаю, что Москва встретила мужа весной, голыми от снега улицами, так что "представить себе нельзя нашего снежного сквера"1. Впрочем, остальные дни в Москве "стоял дивный морозец", который в Ленинграде сменили "противная слякоть и дождь"2. В Москве с Твардовским Александр Исаевич не увиделся. Единственный день, когда Александр Трифонович" появился в "Новом мире", мой муж провел в Переделкине, где наконец-то отдохнул. Делится со мной в открытке: Как же я извелся от этой жизни меньше чем за три дня! - с каждым годом все трудней, и хорошо, что мы с тобой от такой жизни отъединены. Сегодня приехал в тишь - отоспаться, чуть подышать и прийти в себя.

Изо несколько часов уже чувствую, что становлюсь человеком"3. Та же линия - и в другой открытке: "Очень хочется размеренной домашней жизни"4. "Пока новостей никаких значительных нет", - сообщает мне муж"5.

Это значит: с печатаньем "Ракового корпуса" никакого движения нет.

Но кое-какие новости все же есть - в последующем письме: "Говорят: будто письмо Александра Трифоновича Федину уже ходит в самиздате (не знаю, с согласия ли автора). Говорят же, что читатели возвращают Федину его книги бандеролями"6.

Я понимаю, что речь идет о сборе последних материалов и фотографий к "Архипелагу".

В письмах упоминаются ныне уже покойные лица, которые помогли Солженицыну в этом. В Москве Александр Исаевич побывал в "Современнике", посмотрел "Народовольцев", затем "Большевиков". Зато в Ленинграде ему "на театральные и киноафиши даже некогда посмотреть". И снова о делах: "С делами справляюсь довольно успешно"7. Еще: "Тебе передают большие приветы (ты всем очень понравилась), но мама - еще гораздо больше!"8. Я понимаю, что, значит, муж виделся с Воронянской, был у Самутина. Между прочим, посетив квартиру Самутина (точнееквартиру его тещи), Александр Исаевич был покорен там двумя вещами: огромным старинным письменным столом и современным малень-ким складным двухэтажным столиком на колесиках. Упоминаю о них потому, что это получит свое дальнейшее развитие.

Никуда не денешься: некоторые вещи приходится любить!

Вот хотя бы "Сони" - портативный приемничек, подаренный японцами. Он путешествует вместе со своим хозяином, и я ему- "Сони" - завидую. В одном из писем: "С соней и то успеваю редко потолковать. О выступлении Артура Говберга (посол США) на Комиссии защиты прав человека в Объединенных Нациях с обвинением Советского Союза в отсутствии свободной инфор-мации. Артур Говберг начал с суда над Синявским и Даниэлем. Говорил о том, как много теряет русская литература! Назвал лагерный срок Солженицына: 11 лет лагеря и ссылки.

Объяснил, что посадили его за критику Сталина, невзирая на военные награды.

Вот к этому и относилась реплика моего мужа: "Вчера она ("Сони") была забавна". Вспомним из "Теленка": "Не иголочка в стогу, теперь не потеряюсь!"2.

Тем временем все более ширится демократическое движение в Чехословакии. "Сони" и об этом рассказывает Александру Исаевичу даже тогда, когда он едет в поезде.

Проезжая Москву на обратном пути, Александр Исаевич снова не повидался с Твардовским: того не было в редакции. 14 марта как всегда уставший, измученный поездкой, мой муж вернулся домой.

Показывает мне фотографии и рисунки книг, которые нужно скопировать - они послужат иллюстрациями для "Архипелага". Решаем, что нужно сфотографировать и статуэтку заключенного, которую сделал скульптор-заключенный Недов, передал ее на свидании матери, а та, выполняя волю сына, прислала Мариночка С Днем Рождения Открытки С Поздравлениями нам ее весной 1964 года. Много снимков относится к Соловкам, Открытки С Днем Рождения С Тюльпанами С Поздравлениями о которых Александр Исаевич должен еще писать. Конечно, жаль, что ему так и не удалось побывать там, но, пожалуй, материала и без того достаточно. С Люшей и Елизаветой Денисовной все договорено в мае будем втроем печатать окончательную редакцию "Архипа". Самые доверенные люди к этому времени должны успеть прочесть уже написанное, чтобы он мог учесть их замечания. Всю вторую половину марта и начало апреля Александр Исаевич напряженно работает.

Кислорода, к которому он всегда так тянется, ему явно не хватает: изводят головные боли. А в тот день, когда кончил писать о Соловках, было сильное головокружение. Кажется, он начинает наконец понимать, что надо себя поберечь.

"Даже работает сегодня лежа, читая свое", - записано мною в дневнике 4 апреля. Надо предупредить его, что, если "Раковый корпус" выйдет на Западе, он тотчас же разошлет свои объяснения писателям. Чтоб не было претензий ни к Солженицыну, ни к Твардовскому!

И еще беспокоят доходящие до нас из Москвы слухи о серьезных неприятностях у Копелева, у Ю.

За то время, что провел Александр Исаевич дома, было у него несколько посетителей.

Некто Михайлов из Воронежской области пытается сформулировать свое "обвинение" Солженицыну.

"Обходите золотую жилу!" - "Какую жилу?" спрашивает Александр Исаевич. В конце концов говорит: "Главное - это свобода личности, как основа нравственного здоровья человека". - "Не так, - парирует Солженицын, - главное - нравственное здоровье.

А будет ли социализм или что-то другое - это уже вторично. " Беседа с другим посетителем - тем, что ради Солженицына переехал в Рязань, кончается договором, что тот поможет Александру Исаевичу собирать материалы, связанные с Тамбовом. Ему - разгрузка по сбору материалов для романа, для его "Р-17". Мне предстоит за время его отсутствия провернуть работу по подготовке иллюстраций к "Архипелагу". Делаю это с энтузиазмом, хотя и на далекое будущее. Никак не думалось тогда, что фотографии эти уже через 5-6 лет будут рассматриваться во многих странах мира. В тот самый день, когда Солженицын приехал в Москву, в Лондоне "Букселлер" сообщал о предстоящем напечатании летом "Ракового корпуса" издательством "Бодли хэд". Что происходит на Западе с "Раковым корпусом" - нам неизвестно. А что будет напечатан здесь на это уже надежды, собственно, нет. Если в ком она еще и теплится вероятно, только в Александре Трифоновиче Твардовском.

"А[лександр] Т[рифонович], говорят, уже на ногах, - пишет он мне,может быть, увидимся, хотя это не имеет никакой цели"1. И в "Теленке" Солженицын дает понять, что в тот момент не тянуло его особо к Твардовскому: "..Отгорело давно, что было, уже не тем голова занята"2. Твардовский поделился с Солженицыным, что виделся с Фединым на "горьковских торжествах", передал ему их разговор. "Благодарю, благодарю, дорогой Александр Трифонович! " - "А правда, Константин Александрович, что вы у Брежнева были?" - "Да, товарищи вокруг решили, что нам надо повидаться". - "И был разговор о Солженицыне?" - (Со вздохом) "Был". - "И что же вы сказали?" - "Ну, вы сами понимаете, что ничего хорошего я сказать не мог".

Солженицын не спорил, но предупредил: как "Раковый корпус" напечатают - разошлет писателям объяснения4.

Собственно, ради этого предупреждения более всего и нужно было увидеть моему мужу Твардовского!

Больше Александра Исаевича сейчас интересует последняя подготовка к окончательному перепечатыванию на машинке "Архипелага" да еще те волнения, которые происходят в либеральных кругах нашей интеллигенции после суда над Гинзбургом, Галансковым и другими. Слухи ходили, что Льва Копелева исключили из партии. "Льва не исключили, - пишет мне муж, - это ошибочно передавали.

Я сегодня был у него в больнице (кардиологической).

А Ю.Ф.5 и с работы тоже сняли, должен увидеть его завтра. Виделся Александр Исаевич с Карякиным, виделся с Можаевым.

Оттуда - в Борзовку - на нашу дачку в Подмосковье - "попить ранневесеннюю сласть своего "поместья"7.

4 Имеется в виду "Изложение заседания секретариата правления СП СССР 22 сентября 1967 года", которое А.

Хотя большого наводнения в тот год и не было, но в домике на полах тонкий слой ила: значит, вода заходила! Труба свернута таявшим на крыше снегом, а потому крыша подтекает - надо будет смолить! Попивая "ранневесеннюю сласть своего "поместья", Александр Исаевич не подозревает о тех событиях, которые начались на следующий день после его отъезда из Москвы. Хотя в ночь с 11 на 12 апреля несколько раз видел во сне Твардовского. Отзвуки этих событий раньше Борзовки достигают Рязани. Вечером 11 апреля к нам приходит телеграмма: "Немедленно приезжайте Москву или свяжитесь по телефону. Будучи послушной ученицей мужа, я проявляю осторожность и сначала действую его методом.

Анна Самойловна говорит, что Александра Исаевича начали разыски-вать с 4 часов дня, но причину вызова она не знает. Договорились, чтоб Вероника, моя двоюродная сестра, позвонила в "Новый мир" и сказала, что я ей звонила и просила передать, что Александра Исаевича дома нет. Совпало так, что я должна была на несколько свободных дней ехать в Борзовку. Вот в эту-то субботу, 13 апреля, я и еду в Москву, откуда вечером должна буду перебраться в Борзовку.