С Наступающим Днем Железнодорожника Поздравление В Прозе

В общем, большинство праздников в Британии проводили вскладчину, когда каждый что-то приносил и чаще всего сам это пил и ел, и обычно это был просто лёгкий перекус и слабый алкоголь вроде эля, грога, мёда, стаута и сидра. Получалось, что люди собирались вместе больше для того, чтобы пообщаться, поговорить, а не чтобы поесть до отвала или напиться. Но широкую русскую душу такая прагматичность британцев несколько задевала и раздражала. В своё время и Сергей с парнями из института, армии, с работы тоже организовывали праздники вскладчину, что-то приносили, что-то покупали, что-то доставали, времена были всякие, а праздника хотелось, но это был именно общий стол, за которым всё было общее, а не у каждого своё на общей площади. Приглашали девчонок, с которых, ясное дело, никогда не брали никаких денег, другое дело, если они по-быстрому организовывали салатики-бутербродики из имеющихся продуктов, — это ценилось. Впрочем, лезть с рацпредложениями в традиции местных Сергей не собирался: это было совершенно лишним.

Глотнув стаута, который был похож на очень вкусное тёмное пиво, о котором когда-то можно было только мечтать, попивая «Жигулёвское», Сергей достал из кармана и увеличил свою гитару. — Ты полон сюрпризов, Сири, — и поправился: — Сириус. Сергей пожал плечами и начал наигрывать проигрыш песни про четыре окна, решив начать со спокойной баллады, чтобы настроить публику.

Они с Регулусом наткнулись на отдел музыкальных инструментов с невероятно шикарным выбором. В прошлой жизни у Сергея была «Самара», и то она досталась от знакомого, который купил себе новую из-за «бугра» и отдал старый инструмент ему. Зато с хорошими, любовно перетянутыми чешскими струнами. Самая простая, но, конечно, лучше, чем та, на которой они учились играть всем интернатом. Из-за плохого грифа играть приходилось только на первых трёх ладах, «дворовые песни» ещё получались, а вот всё остальное… «Самара» в сравнении с «уценёнкой» буквально пела и была легка для переборов. Ну, а на инструменте, который Сергей приобрёл в Лондоне, можно было играть вообще почти без усилий. Его новая гитара просто на порядок превосходила всё, что он когда-то держал в руках. Наверное, это был пережиток советского периода, когда если что-то было, то надо брать про запас, даже если тебе это в данный момент и не нужно и неизвестно, пригодится ли вообще, но гитару Сергей купил. Потом закрутился, завертелся с учёбой, школой, анимагическими приключениями, работой со своим круизером, но после памятных рождественских каникул, когда у них гостил Северус, Сергей разбирал вещи и обнаружил гитару. Настроение было под стать, вполне лирическое, и он попытался что-нибудь сыграть, вспомнить песни. И с инструментом это получилось сделать довольно легко. Видимо, музыка была частью души, а навык игры на гитаре удалось быстро восстановить. Это не то что махать палочкой и управлять магическими потоками, чтобы получалось колдовство.

В прошлом Сергей мог похвастать сильным голосом, часто пел песни, особенно в компании, тем более, что во ВГИКе им ставили голоса и занимались в том числе и вокалом. У Сириуса данные оказались вполне неплохими для пения, да и слух был абсолютным. — Расскажу историю, ребятки, Будет в ней полно двойного дна: Я живу в огромном старом Замке У него четыре вкруг окна… — запел Сергей.

Первое окно глядит на поле: Там теплицы и растут цветы… Поработать на таком просторе Здорово без всякой суеты. А окно второе смотрит в горы, И в той выси хочется летать, Бороздить небесные просторы И про это книжку написать… К озеру окно выходит третье: У причала яхты в ряд стоят, Чтоб ловить всегда попутный ветер Ловкость всех превыше, говорят… Распростёрся лес перед четвёртым, Из окна его не приручить… Этот лес опасный, непокорный, Надо смелым быть, чтобы там ходить. Поле, озеро и лес, и горы Зажигают в сердце каждом свет… Я люблю их, и к чему же споры Вот уж много, много, много лет? Я задам вопрос, ответьте, братцы, И спросите тех, кто вам знаком: Разве может Замок отказаться От любого из своих окон. Под гитару он мог спеть песню и даже написать её русский текст на бумаге, а вот при «переключении» сознания на английский, видимо, из-за того, что знание языка было связано с передачей магии, русский язык казался незнакомым и чужеродным. Сергей даже тогда запаниковал, что забывает родную речь, и решил официально учить русский. Регулус посоветовал заниматься со своим другом Барти, который был настоящим полиглотом и чуть ли не каждые полгода учил новый язык. Впрочем, младший брат тоже решил начать учить русский. И Сергей старался почаще говорить с ним на русском, чтобы не забывать. С переводом песен дело двигалось не очень быстро, так как Сергею пришлось выстраивать ассоциативные цепочки, чтобы передать смысл и содержание песен. Ну, а после истории Питера с подслушанным разговором Сергею пришла идея внести в песни, которые в своё время поднимали Россию, и какие-то местные реалии.

Свои «дворовые песни», которые бы заставили магов задуматься. Революция в головах студентов, которых втравливают в войну.

Небольшая подлянка Дамблдору, который, как оказалось, всё горазд делать чужими руками, сам оставаясь чистеньким и светлым. Поэтому Сергей был очень рад, когда Питер сказал про письмо шестикурсницы.

— Похоже на Хогвартс, — после того, как он закончил петь «Четыре окна», сказал кто-то. — Думаю, первое окно — это был Хаффлпафф, второе — Рейвенкло, третье — Слизерин, а четвёртое — Гриффиндор, — предположила Лили. — Необычные сравнения, но… интересно, — кивнул Римус, который сидел напротив них. — свистнули откуда-то с дальнего столика, кажется, слизеринцы. — Про дракона, так про дракона, — усмехнулся Сергей. Он начал проигрыш, который был довольно лиричным для такой динамичной песни «про дракона», которую он переделал из «Не рубите дерева» группы «Любэ», хорошо поднявшейся во время Перестройки. Кто уже был знаком с песней из его «концерта» в экспрессе, начали мычать в такт. — Всех талантливых ребят Хогвартс ждёт, говорят, Стены там сплошь гранит, над воротами — щит.

Чьей-то твёрдой рукой вписан там девиз такой: «Ты дракона, что лежит, не буди, пусть дальше спит»… — начал Сергей. Раз написан тот девиз, значит, ты остановись, Не губите всё, что есть, не губите! Был я молод и удал, довелось, повидал: Переступишь лишь черту — упадёшь в черноту. Раз нарушишь тот запрет, и тебя больше нет… Сердце так стучит в груди, но дракона не буди! Припев, похоже, запомнился быстро и после второго куплета все пели его хором все, кто был в «Дырявом Котле»: — Спящего дракона вы не будите!

Вышел наш дракон из сна, наступила война, Зубы сеяли его, не осталось никого… Ты вокруг оглянись: ты такую выбрал жизнь? — Всех талантливых ребят Хогвартс ждёт, говорят…** — на грустной ноте закончил Сергей почти шёпотом. — спросила его малознакомая девушка, кажется, Поздравления С Наступающим Днем Железнодорожника Поздравление с шестого курса Хаффлпаффа.

Родители настояли, — объявил Сергей, покосившись на Джеймса и послав ему виноватый взгляд. — Так что мне будет приятно, если мои песни продолжат петь на родине.

А песню про любовь я посвящаю своему другу и его девушке, — сказал Сергей, не желая объяснять, что при переделке «ЧайФов» он думал о своей Наташе.

Тем более, это должно было немного «подсластить пилюлю» для Поттера. На её пальце, который девушка постоянно демонстрировала и касалась, было помолвочное кольцо с крупным бриллиантом. Сергею стала понятна эта бурная радость, которую демонстрировала Эванс. Кажется, после свадьбы сестры её тоже позвали замуж. И, даже если ей кто-то расскажет о различиях между магическим и маггловским браком, счастливая девушка просто отмахнётся и не примет это во внимание. — Я вижу и всегда буду видеть такой: Солнечной девчонкой, которая покой Нарушила, и стала сниться, И снится даже годы спустя… Так я узнал о том, что влюбился, Что я влюбился по уши в тебя. Пусть всё будет так, как ты захочешь, Пусть твои глаза, как прежде, горят. Ты со мной всегда, ты в сердце моём прочно, Очень-очень, очень-очень Очень-очень, очень-очень… Люблю я тебя…*** Сергей спел ещё несколько песен, а потом ещё. Вечер он решил закончить песней «Три друга», которую переделал из песни «Машины Времени», услышав её на одном из квартирников практически перед тем самым вечером, когда вся его жизнь так круто изменилась. — Один мой друг, он стоил двух, он ждать не привык: И выбор шляпы ясен всем был, Он пробовал на прочность этот мир каждый миг, И по теченью не плыл, Но в рот смотрел и делал всё, что скажет кумир, Который всех дурил, и не раз… Не стоит прогибаться под изменчивый мир — Пусть лучше он прогнётся под нас, Однажды он прогнётся под нас. Второй мой друг, он умным был и ветер ловил Подальше от крутых берегов. Не был как все, но плыл как все, и вот он приплыл: Никто не помнит, кто он таков.

Но он, конечно, всех своих друзей пережил: В своей постели тихо погас… Мой третий друг, его бы я «тихоней» назвал, Попал однажды в бурю я с ним, И в грозный час, смертельный час, забрал он штурвал, Сказал мне: «кто кого поглядим».