Поздравление Федору С Днем Рождения 2 Года

Но тут приплыло множество акул, и она была вынуждена сбросить в море целую кучу кокосовых орехов.

Джим и Букк решили выждать, когда дети покинут грот.

— Когда проголодаются, им придется смотаться оттуда, — злобно сказал Букк. И он закричал детям: — Мне жаль вас, но вам придется сидеть в гроте, пока не сдохнете от голода!

— Но ближайшие две недели тебе беспокоиться нечего.

А потом мы, может быть, начнем для разнообразия есть кокосовые орехи. Разбив большой кокосовый орех, она выпила молоко и стала есть дивную сердцевину. Солнце уже садилось, и они начали устраивать себе на берегу ночлег. Они не осмелились подгрести к судну и переночевать там, потому что дети могли бы выбраться из грота и удрать со всеми жемчужинами. А наверху, в Поздравление С Днем Рождения Доченька Два Года гроте, сидели дети и, поблескивая глазами, ели кокосовые орехи и пюре из плодов хлебного дерева. Это было так вкусно, да и вообще все было жутко интересно! Время от времени они высовывали головы, чтобы взглянуть на Джима и Букка. Было уже так темно, что они едва могли разглядеть их на берегу. Внезапно начался проливной дождь, как это порой случается в тропиках.

Он подумал, что дети, быть может, уже раскаялись и хотят отдать им жемчужины. Вы ведь уже были промокшие, когда начался этот ливень. Слышно было, как кто-то выругался внизу, но невозможно было различить, кто это — Джим или Букк. — Спокойной ночи, спокойной ночи, спите хорошенько, — пожелала им Пиппи. Томми и Анника пристроились поближе к Пиппи и держали ее за руку. Дети проспали всю ночь напролет, чего нельзя сказать о Джиме и Букке. Они только сыпали проклятиями, а когда дождь кончился, стали грызться друг с другом: чья, мол, вина, что они не смогли захватить жемчужины, и кому вообще пришла в голову дурацкая идея отправиться на остров Куррекурредут. Но когда солнце взошло и высушило их мокрую одежду, а свежее личико Пиппи высунулось из грота и она пожелала им доброго утра, они еще более твердо, чем когда-либо, решили завладеть жемчужинами и уплыть отсюда богачами. Между тем лошадь Пиппи начала беспокоиться, куда девались Пиппи, Томми и Анника. Господин Нильссон, вернувшийся после встречи с родичами в джунглях, беспокоился тоже. Еще ему любопытно было узнать, что скажет Пиппи, когда увидит, что он потерял свою маленькую соломенную шляпку. Господин Нильссон подпрыгнул и уселся на хвост лошади, и тогда лошадь затрусила рысцой, чтобы отыскать Пиппи. Они услыхали, что лошадь, которая шла вдоль берега, принадлежала Пиппи, этой рыжей чуме, сидевшей наверху, в гроте.

— Ты хочешь убить мою лошадь, которую я так крепко люблю? — Да, я, пожалуй, вынужден это сделать, — сказал Букк. — Раз ты не хочешь спуститься сюда и отдать нам все жемчужины. — Я прошу тебя как могу, от всего сердца, не убивай мою лошадь и позволь детям сохранить свои жемчужины. — Сию же минуту подавай сюда жемчужины, а не то… А затем тихим голосом сказал Джиму: — Подожди только, пусть она явится с жемчугом.

Я так отколочу ее, так изукрашу синяками в благодарность за эту ночь на камнях и за этот дождь! А лошадь возьмем с собой на борт и продадим на какой-нибудь другой остров. Она так легко прыгала по маленьким скалистым уступам, словно это была самая ровная дорожка для прогулок. И вот она соскочила вниз, к Букку, и Джиму, и лошади. Она стояла, маленькая и худенькая, с маленькой узкой повязкой на бедрах и с двумя рыжими косичками, торчащими в разные стороны. — Жемчужины мы сегодня искать не будем, — заявила Пиппи. Тут Букк взвыл так, что это заставило задрожать Аннику, сидевшую наверху, в гроте. — Ну, теперь-то я и вправду укокошу и лошадь и тебя! — Полегче на поворотах, добрый человек, — предупредила Пиппи. Схватив Букка за талию, она подбросила его в воздух на три метра. Он собрался нанести Пиппи ужасающий удар, но она с легким довольным смешком отскочила в сторону. Через секунду Джим тоже взлетел к светлому утреннему небу.

И вот они оба — Джим и Букк — сидели на скале и громко стонали. — Стыдно быть такими психами и играть до одури в чехарду, — сказала она. — А теперь отчаливайте и попросите вашу мамочку дать вам пять эре на каменные шарики, — сказала она. — Уверяю вас, играть ими так же хорошо, как и жемчужинами. Немного погодя кораблик унесся от острова Куррекурредут. С тех пор он никогда не показывался в здешних водах. А за дальней оконечностью острова показалась длинная флотилия каноэ.

Это плыли капитан Длинныйчулок и сопровождавшие его матросы и туземцы; все они возвращались домой с доброй охоты. Пиппи стала кричать и махать им рукой, а они приветствовали детей взмахами коротких широколопастных весел. Затем Пиппи снова быстро натянула веревку, так что Томми, и Анника, и другие дети смогли, не рискуя жизнью, покинуть грот. А когда каноэ час спустя причалили в маленький залив возле «Попрыгуньи», то вся орава детей уже стояла на берегу, встречая их. — Но, Пиппи, пожалуй, это было вовсе не так, — поправила ее Анника. — Да, да-да, ясное дело, я совсем забыла, — сказала Пиппи. — Спокойно здесь, ясное дело, не было, папа Эфраим. Как только ты повернулся к нам спиной, чего тут только не случилось. — Господин Нильссон потерял свою соломенную шляпку.

Прекрасные дни следовали один за другим, прекрасные дни в теплом прекрасном мире, полном солнца, сверкающей синей воды и благоухающих цветов. Томми и Анника так загорели, что их почти невозможно было отличить от куррекурредутских детей. — Это путешествие становится для меня настоящим лечебным курсом красоты, — удовлетворенно говорила она.

— Лицо у меня еще более веснушчатое и красивое, чем когда-либо. Если так будет продолжаться, я стану просто неотразима. Собственно говоря, Момо и Моана и все другие куррекурредутские дети думали, что Пиппи и без того неотразима. Им никогда не бывало так весело, как теперь, и они так же полюбили Пиппи, как Томми и Анника. Кроме того, они, само собой, любили и Томми, и Аннику, а Томми и Анника, со своей стороны, отвечали им взаимностью.

Поэтому им и было так приятно всем вместе, и они без конца играли и играли целые дни напролет. Пиппи притащила туда одеяла, и они могли ночевать там, когда хотели. Она сплела также веревочную лестницу, которая доходила до самой поверхности воды под гротом. И все дети взбирались наверх и опускались вниз по веревочной лестнице, и купались и плескались вволю. Пиппи огородила большое пространство сетью, так что акулы не могли к ним подобраться.

И как весело было вплывать во все эти гроты, наполненные водой, и выплывать оттуда! И даже Томми с Анникой научились нырять за раковинами и жемчужинами. Первая жемчужина, которую нашла Анника, была большая, красивая и розовая. Она решила взять ее домой, чтобы вставить в кольцо. Иногда они играли в игру, в которой Пиппи была Букком, пытавшимся ворваться в грот, чтобы украсть жемчужины. Тогда Томми подтягивал наверх веревку, и Пиппи приходилось карабкаться по скалистым уступам как можно искуснее.

Все дети кричали: «Букк идет, Букк идет!» — когда она всовывала голову в грот. И тогда им всем по очереди разрешалось тыкать ее пальцами в живот, так что она спиной падала в море. А там, внизу, плескалась так, что одни ее ноги торчали из воды.

Дети же хохотали, надрывая животики, и чуть не вываливались из грота. Когда им надоедал грот, они могли находиться в своем бамбуковом жилище.

Взрослые помогали детям строить дом, но большую его часть, ясное дело, построила сама Пиппи. Дом был абсолютно квадратный, сложенный из тонких бамбуковых стволов, а по полу и по крыше можно было ползать и карабкаться как угодно. Совсем рядом с домом стояла высокая кокосовая пальма. Пиппи вырубила в пальме ступеньки, так что можно было взбираться на самую верхушку. Между двумя другими пальмами Пиппи повесила качели из луба гибискуса.

Если сильно-пресильно раскачаться и на самой большой скорости броситься вниз с качелей, то приводнишься в море.

Пиппи раскачивалась так высоко и залетала так далеко в воду, что сама говорила: — В один прекрасный день я, верно, плюхнусь вниз в Австралии, и не очень весело придется тому, кому я упаду на голову. Там подымалась высокая гора и с горного склона сбегал водопад. Пиппи вбила себе в голову, что ей необходимо прокатиться по водопаду в бочонке, что она и сделала. Она притащила с собой один из бочонков с «Попрыгуньи» и влезла в него. Момо и Томми накрыли бочонок крышкой и столкнули его в водопад. Он помчался со страшной скоростью, а под конец разбился. Все дети видели, как Пиппи исчезает в водных потоках, и не надеялись увидеть ее когда-нибудь снова. Но она внезапно вынырнула из водопада, выбралась на сушу и сказала: — Такие вот бочки для воды развивают мировую скорость!

Но вскоре предстоял период дождей, когда капитан Длинныйчулок, по своему обыкновению, запирался в королевской хижине и размышлял о смысле жизни. И он боялся, что Пиппи станет неуютно на острове Куррекурредут.

Томми и Анника начали все чаще и чаще задавать себе вопрос: как там дома, как там мама и папа? Им очень хотелось попасть домой к рождественскому вечеру.

Поэтому они не слишком, как и следовало ожидать, огорчились, когда Пиппи однажды утром сказала: — Как вы посмотрите на то, чтобы снова вернуться на Виллу Вверхтормашками? Для Момо, и Моаны, и других куррекурредутских детей настал, ясное дело, самый горестный день, когда они увидели, как Пиппи, и Томми, и Анника поднимаются на борт «Попрыгуньи», чтобы отплыть домой. Но Пиппи обещала, что они часто-часто будут возвращаться на остров. Куррекурредутские дети сплели венки из белых цветов и повесили их, прощаясь, на шею Пиппи, и Томми, и Аннике. А прощальная песня маленьких куррекурредутов так жалобно летела вслед за ускользающим вдаль кораблем! Капитан Длинныйчулок задумчиво сморкался в большой носовой платок, которым пользовался, когда нюхал табак, и махал рукой на прощанье.