Поздравление От Чебурашки С Днем Рождения Открытки

Говорила она с Гусевым охотно и уже не ощущала того ужаса, который испытала, увидев мертвого Николая. — Да… понимаете, к дочке моей он стал приставать, к Наташе.

Ну и вот, сами понимаете, — я в магазин пошла, а тот пришел и прирезал.

— Вам прямо следователем работать, Любовь Михайловна. Пока они беседовали, тот, который фотографировал, колдовал над трупом Коли, осматривал вещи, видимо, отпечатки пальцев снимал. Так она говорит — Трыкина со вчерашнего вечера дома не было. Ща она скажет, что он еще вчера в Сочи улетел или в Монте-Карло. Возьмите и прижмите ее, сучку, как положено… — Да мы сами разберемся, Любовь Михайловна. — Знаем мы… Слышали по телевизору, сколько у вас нераскрытых убийств. А тут дело ясное… Вы сами поймите, кормильца потеряли… двое детей, вдруг заплакала Люба, до того ей стало жалко… только не Колю, а саму себя. До нее дошло, что жить-то им теперь вовсе не на что, разве что на Наташину зарплату. Сашка погиб, Кольку убили, ей уже сорок шестой год идет, кому она теперь нужна? Была хоть при муже каком-никаком, а теперь… Одна-одинешенька. Может быть, и правду говорит его жена, может, он после того, как ушел от вас, дальше пошел пить и дома действительно не ночевал, почему бы и нет? — Беритесь за поиски Трыкина, спрашивайте соседей, друзей.

— Скоро должен участковый подойти, — сказал Сергеев.

Вскоре после его ухода опять хлопнула входная дверь.

— Это, наверное, Вера Александровна, — сказала Люба.

Перед ним стояла пожилая седая женщина невысокого роста, старомодно одетая. — Женщина внимательно поглядела на Гусева, не проявляя, однако, особого волнения. Вера Александровна внимательно и строго глядела на лежащий труп Николая.

На ее лице Гусев заметил плохо скрываемое выражение брезгливости.

— Да… — только и смогла сказать Вера Александровна. — Вера Александровна, — спросил Гусев, — во сколько вы вышли из дома и видели ли вы сегодня Фомичева, вашего соседа? Гусев переглянулся с экспертом, лысоватым, в очках, который только что закончил осмотр и присел на стул. — Скажите, пожалуйста, а никто к нему при вас не приходил? Я, Люба, почти сразу после вас и ушла, так что сообщить мне совершенно нечего. Люба, примите мои искренние соболезнования, вас мне действительно жаль. — Это как положено, — сухо сказала Вера Александровна и вышла, еще раз поглядев на труп.

Гусев заметил какой-то странный блеск Поздравление Для Мамы С Днем Рождения Открытки Прикольные в глазах пожилой женщины, ему показалось, что радость сверкнула в этом мимолетном взгляде. — Скажите, Любовь Михайловна, она что, недолюбливала вашего мужа? — Сами понимаете, какая жизнь в коммунальной квартире!

Кухня одна, ванная одна, туалет один, народу много — конечно, радости мало. Она старуха, мы помоложе, малец сущий дьяволенок, всякое бывает. Ничего, конечно, особенного не было, но сказать, что они с Николаем друг друга жаловали, не могу — врать не приучена.

А и какая разница, не она же его прирезала, в самом деле! — вдруг засмеялась Люба, но взглянула на лежащий труп и прикрыла рот рукой.

Ей стало забавно при мысли о том, что крошечная Вера Александровна всаживает нож в грудь здоровенного мясника Николая.

Гусев тоже слегка улыбнулся краешком рта, покачал головой.

Потом сел писать протокол, изредка прерываясь и задавая Любе вопросы. Пока он писал протокол, Люба пошла на кухню и поставила чайник. Вернулась в комнату, а тут раздался звонок в дверь. Вскоре в комнату влетел крепенький, коротко стриженный малец лет десяти, влетел с шумом, с какими-то возгласами, но увидел труп и резко остановился. Тот, однако, очень хотел посмотреть и вырывался изо всех сил.

— И вообще, иди в комнату к Наташе, нечего тебе тут делать. Ух, интересно… — Здравствуй, Толик, — сказал Гусев.

Она ждала слез, страха, но увидела лишь равнодушие, дурацкое возбуждение и нездоровый интерес к происходящему.

— Ну, я тогда побежал, пацанам расскажу, обалдеют… — А вот этого делать не надо, Толик, — попросил Гусев. — Побудь пока дома, посиди с нами, ты нам не мешаешь. — Толик, — спросил Гусев, — почему ты решил, что твоего отца убил Вовка? Они тут бухали вчера целый день, а потом побазарили. Этот козел к Наташке стал приставать, а батька… — При этом он хитро и мерзко поглядел на мать.

Вот я и думаю: ну, пришел, опять базар, и, значит… убил. Мам, дай хоть колбаски, жрать охота, — вдруг заныл Толик. — закричала Любка и вытащила из сумки полбатона любительской колбасы.

Тот схватил колбасу, положил на стол, отрезал себе здоровенный кусок и принялся его смачно есть без хлеба. Вдруг вспомнил что-то и стал бубнить с набитым ртом: — Прожуй сначала, — сказал Гусев, с удивлением глядя на мальчика. — Толик наконец прожевал колбасу и сумел произнести членораздельно: — Этот Трыкин болтался по двору и орал про папку плохие слова, блядь, говорит, убью, говорит, мы с пацанами в футбол играли, я ему еще по тыкве мячом заехал — специально, чтобы не базарил. Ну я, понятно, домой, хрена ему меня догнать… — Ты говори, да не заговаривайся! — Я же говорю как было, для ясности, — оправдывался Толик. В это время вошли Сергеев и участковый Царев, здоровенный, толстый, потный. — Вот такие дела, Алексей Алексеевич, — сказала ему Люба. Скажите, что вы можете сообщить про покойного Фомичева и Трыкина, которого подозревают в убийстве? Николай был мужик деловой, а вот как закрыли их магазин, да и раньше — ну, понимаете, доходы не те, настроение не то, стал попивать и нашел себе собутыльников. Ведет антиобщественный образ жизни, неоднократно мной предупреждался. За сто первый километр сейчас не высылают, жена работает, он за ее счет живет, имеет право. Но в меру — больше пятнадцати суток давно не получал.

Сейчас вот допросили жену — говорит, что со вчерашнего дня его не видела. Сын двенадцатилетний подтверждает, соседей опросили, видели, как Трыкин по двору болтался, потом ему мячом вот этот… попал в голову, он погнался за ним и исчез куда-то. — Надо искать, — сказал Гусев, и в это время раздался звонок в дверь. Люба пошла открывать, и вскоре в комнате появился человечек, круглый, как шар, и красный, как помидор.

По описаниям, это был третий собутыльник Васька Сапелкин. Видите же, друга убили, он же мне как брат родной, я за него… Дайте мне его поцеловать на прощание. Сапелкин сел на корточки рядом с трупом Николая и заплакал. Все почувствовали крепчайший запах, исходивший от Сапелкина. — Скажите, Сапелкин, что произошло вчера здесь между Фомичевым и Трыкиным?

Сбиваясь и путаясь, Сапелкин поведал почти то же самое, что рассказывала Люба.

Это он с виду такой, а так он добрый, я-то знаю… — Добрый, дальше некуда! — Всех бы вас, добрых, отсюда за сто первый километр, чтобы воздух не портили людям! Не слушайте его, товарищ капитан, дружка выгораживает, собутыльника. — Что он тебе такого сделал, что ты его в убийцы записываешь сразу? Ну, побазарили они между собой, так чего не бывает между друзьями? Так что же он, по-твоему, пришел сюда днем Открытки Поздравление С Днем Рождения Однокурснику и прирезал Кольку? Добро бы еще вчера в горячке, в драке, это еще туда-сюда, но чтобы прийти специально и убить, я этому ни в жисть не поверю. Он добрый, я знаю, он собак бездомных подбирал, лечил их, жалостливый он, понимаете, не верю я, чтобы он мог друга прирезать, не верю, и все. — По лицу Сапелкина можно было догадаться, что он знает, где Трыкин.

— Вы подумайте, подумайте, это очень важно, прежде всего для него.

Вы понимаете, какое страшное обвинение нависло над вашим товарищем, Сапелкин? — Да, понимаю… — Глазенки Сапелкина заблестели, забегали, видно было, что он колеблется, сказать или нет, где можно найти Трыкина.

Не будет ли это предательством по отношению к товарищу. Но он взглянул на труп Николая и выпалил: — Езжайте на улицу Гримау, дом десять. Давайте вместе с Алексеем Алексеевичем срочно туда. Проходя по темному коридору, почувствовал чей-то взгляд.

Он обернулся… В коридоре стояла маленькая старушка Вера Александровна и смотрела на него. В ее взгляде Гусев почувствовал какое-то напряжение. В нем были мольба и желание что-то важное рассказать ему, Гусеву.

Но она резко повернулась, открыла дверь своей комнаты и шагнула в нее. Что-то очень важное… Гусев стоял в раздумье, не зная, что ему делать. Зайти сразу к ней или подождать, дать ей собраться с мыслями. Коли она не решилась рассказать то, что знает, она не решится, даже если он будет настаивать. А с другой стороны, надо ковать железо, пока горячо. А она, безусловно, что-то знает… Он подошел к ее двери и постучал. Позже, позже, — слабым голосом отвечала из-за двери Вера Александровна. Гусев не счел нужным стучать дальше, постоял немного и пошел опять в комнату. Труп надо было увозить на судмедэкспертизу, а затем вести это дело — видно, простецкое, несложное, обычная ерундовая бытовуха на почве пьянства и скотства. Найдут они, разумеется, скоро этого дурацкого Трыкина, тот покочевряжится малость да и расколется как миленький. Соседка-то, видать, все видела, да припугнул ее Трыкин, вот она и боится рассказать, хочет, да боится, но она все равно расскажет, честность у таких, как она, выше страха. Устроят им очную ставку, припрут его косвенные свидетели, да наверняка и нож где-нибудь неподалеку отыщется с его отпечатками пальцев. Будет суд, получит этот придурок лет восемь-десять по сто пятой статье и поплывет по этапу в дом родной. А он, Гусев, будет заниматься следующим делом, таким же нелепым и безобразным. Он сидел и курил, поглядывая на труп мясника Фомичева, продолжал что-то записывать эксперт, пригорюнившись, подперев голову руками, сидела за столом Люба, всхлипывал полупьяный Сапелкин, паясничал на диване Толик.

«Скорее бы приходили Сергеев и Царев с Трыкиным ли, без него, надоело в этом клоповнике до ужаса», — думал с раздражением Гусев… Время тянулось медленно, Люба принесла чаю, попили молча, потом Гусев опять закурил.