Поздравление С Новым Годом От Имени Детей

— Всякого понемногу, — ответила Пиппи и окинула полки строгим взглядом.

— У нас плоховато с марионетками, — продолжала она, — и с пистолетами-хлопушками. Дети стали показывать на то, что, как они считали, им было нужнее всего.

Анника выбрала замечательную светловолосую кудрявую куклу в ярко-розовом платье. Она умела говорить «мама», если нажать ей на живот. Томми больше всего понравилось воздушное ружье и паровая машина. Остальные дети показывали на то, что им нравилось, и когда Пиппи кончила делать покупки, в магазине почти ничего не осталось, только немного книжных наклеек и кубиков. Для себя Пиппи не купила ничего, только зеркальце для господина Нильссона. Перед самым уходом Пиппи купила каждому из ребят по глиняной кукушке-свистульке, и, выйдя на улицу, они дружно засвистели, а Пиппи стала отбивать такт рукой витринной куклы. Они подняли на Стургатан такой шум, что под конец явился полицейский узнать, в чем дело.

— Это парадный марш Крунубергского полка, — ответила Пиппи. Кое-кто из них, наверное, думает, что мы играем «Грянем, братья, громче грома». Под конец только кукушка Томми продолжала попискивать. Полицейский строго-настрого сказал, что толпой на Стургатан собираться нельзя и что детям нужно расходиться по домам. Им хотелось поиграть с игрушечным поездом, с автомобилями и уложить спать новых кукол. Она смотрела на все вывески, мимо которых они проходили, и старательно читала их по складам: — Ап-те-ка. А… а… так это здесь покупают рекалства, — сказала она.

— Ой, надо поскорее зайти туда и купить чего-нибудь. Каждый год целая куча людей болеет и умирает только потому, что они вовремя не купили рекалства. В аптеке стоял аптекарь и сортировал какие-то пилюли. Он собирался отсортировать еще всего несколько штук, потому что было уже поздно — время закрывать аптеку. — Лучше всего такого, которое хорошо помогает от болезни. — Ну, которое помогает от коклюша, водяных мозолей, от боли в животе, кори, и если нечаянно далеко засунешь в нос горошину, и от других болезней. И еще хорошо бы, чтобы им можно было бы полировать мебель.

Аптекарь ответил, что такого замечательного лекарства у него нет, что от каждой болезни есть свое лекарство. Но раз Пиппи назвала целый десяток болезней, он выставил на прилавок целый ряд бутылочек.

На некоторых он написал «наружное», это значит, что этим лекарством можно только мазаться.

Пиппи заплатила, взяла бутылочки, сказала «спасибо» и направилась к двери. Аптекарь взглянул на часы и понял, что пора закрывать аптеку. Он запер за детьми дверь и подумал: как хорошо, что уже можно идти домой ужинать.

Но дверь была заперта, и Пиппи Поздравление Детей С Новым Учебным Годом изо всех сил нажала указательным пальцем на дверной звонок. Томми и Анника слышали, как громко он звенел в аптеке. Немного погодя приоткрылось специальное окошечко в дверях, через которое можно купить лекарство, если кто-нибудь сильно заболеет ночью. — Извини, милый аптекарь, — сказала Пиппи, — но я вспомнила кое-что. Вот ты так хорошо знаешь все болезни, скажи, что лучше делать, когда болит живот: съесть горячий пальт или положить на весь живот мокрую тряпку?

— Можно подумать, будто я сделала ему что-то плохое. Она снова позвонила, и аптекарь ну просто через несколько секунд опять показался в окошке.

Аптекарь ничего не ответил, а просто с шумом захлопнул окошко. — Ну ладно, — сказала Пиппи, пожав плечами, — тогда я попробую съесть горячий пальт.

Она уселась на ступеньки лестницы перед дверью аптеки и поставила в ряд бутылочки с лекарствами.

— Подумать только, до чего взрослые бывают неэкономными, — сказала она. — Вот здесь, дайте-ка мне сосчитать, восемь бутылочек, а ведь все эти рекалства прекрасно уместились бы в одной бутылке!

Хорошо, что у меня самой есть хоть капля деревенской смекалки! С этими словами она вынула пробки из всех бутылочек и слила все лекарства в одну. Потом она как следует встряхнула эту бутылку, поднесла ее ко рту и сделала несколько больших глотков.

Анника, зная, что лекарства в некоторых бутылочках можно употреблять только как мази, Поздравление С Новым Годом От Детей Прикольные немного испугалась. — Ты что, Пиппи, откуда ты знаешь, что это лекарство не ядовитое?

Если я тогда останусь жива, значит, рекалство не ядовитое, значит, его можно пить даже самому маленькому ребенку. Немного погодя Томми неуверенно и огорченно спросил: — Ну, а если оно в самом деле ядовитое, что тогда будет? — Тогда вы возьмете то, что осталось в бутылке, и будете этим полировать мебель в гостиной, — ответила Пиппи. Там уже лежала куклина рука, паровая машина и воздушное ружье Томми и мешочек с красными конфетами — все, что осталось от вторых восемнадцати кило.

— Между прочим, скажу я вам, что рекалство это очень хорошее. А лучше всего чувствует себя мой хвост, — сказала Пиппи и завиляла своей маленькой попкой.

Потом она пошагала со своей тележкой на Виллу Вверхтормашками. ПИППИ ПИШЕТ ПИСЬМО И ХОДИТ В ШКОЛУ, ХОТЯ И СОВСЕМ НЕДОЛГО.

— Сегодня, — сказал Томми, — мы с Анникой написали письмо своей бабушке. — Вот как, — откликнулась Пиппи, продолжая мешать в кастрюле ручкой зонтика. — Она сунула нос в кастрюлю — понюхать, хорошо ли пахнет. — Варить один час, сильно помешивая, подавать сразу без имбиря. — Да, — сказал Томми, он сел на дровяной ларь и стал болтать ногами. — А мне никто никогда не пишет, — сказала Пиппи с досадой. — Так ведь ты и сама никому не пишешь, — возразила Анника.

А если не ходишь в школу, то и не научишься писать.

Фридольф, матрос с папиного корабля, научил меня писать много букв. — Я всегда сначала спрашиваю бабушку, здорова ли она, и пишу, что я здоров. Сегодня я еще написал, что убил в нашем подвале большую крысу.

Раз у меня нет бабушки, которая написала бы мне письмо, я могу писать сама себе. Потом она разорвала пополам большой бумажный пакет и села за кухонный стол. Она сильно нахмурила лоб и выглядела очень серьезно. Томми и Анника решили пока поиграть немножко с господином Нильссоном.

Они по очереди снимали с него и надевали снова его маленький костюмчик. Анника попыталась уложить его в зеленую кукольную кроватку, где он обычно спал. Томми будет доктор, а господин Нильссон — больной ребенок.

Но господин Нильссон не слушался и вылезал из кровати, подпрыгивал до потолка и цеплялся за лампу хвостом. Во всяком случае, в нашей стране они этого не делают. Если у ребенка жар, его тут же подвешивают на лампу и он висит там, пока не поправится.

Под конец Томми и Анника оставили господина Нильссона в покое и стали чистить лошадь скребницей. Когда они вышли на веранду, лошадь ужасно обрадовалась. Она обнюхала их руки, чтобы проверить, не принесли ли они ей сахара. Они не принесли ей ничего, но Анника тут же побежала и принесла несколько кусочков. Конверта у нее не было, но Томми сбегал домой и принес ей конверт. Она старательно написала на конверте свое имя и адрес: «Фрёкен Пиппилотте Длинныйчулок, Вилла Вверхтормашками». Как раз в эту минуту мимо Виллы Вверхтормашками проходил почтальон. — Везет же мне иногда, — сказала Пиппи, — мне до зарезу нужен почтальон, а он тут как тут. — Будьте добры, отнесите это письмо сейчас же девочке Пиппи Длинныйчулок, — попросила она. Почтальон взглянул сначала на письмо, потом на Пиппи. Что же, теперь люди должны сами себе носить письма? Нет уж, мой мальчик, если ты будешь так работать, то никогда не станешь начальником почты, уж поверь мне! Он опустил письмо в почтовый ящик Виллы Вверхтормашками.

Не успело письмо упасть на дно ящика, как Пиппи радостно вытащила его. Все трое уселись на лестнице веранды, и Пиппи разорвала конверт. И вот что в нем было написано: «Милая Пиппи ты не бальна, эта было бы сав7 плохо.

Сама я сав7 сдорова Пагода нармальная вчера Томи убил бальшую крису да это он сам зделал. — Здесь написано то же самое, что ты написал своей бабушке, Томми. Она положила письмо в конверт, а конверт положила в маленький ящик бюро, стоявшего в гостиной, — для Томми и Анники было, пожалуй, самое приятное рассматривать всякие красивые вещи в бюро у Пиппи.

Она то и дело давала им какой-нибудь маленький подарочек, но вещей в ящиках бюро меньше не становилось. — И все-таки я тебе скажу, — сказал Томми, когда Пиппи спрятала письмо, — что ошибок ты наделала в письме целую кучу.

— Да, тебе нужно ходить в школу и научиться писать получше, — добавила Анника.

— Я уже один раз училась в школе целый день и набралась такой учености, что она до сих пор бурлит у меня в голове. — А у нас будет экскурсия за город на целый день, — сказала Анника. Мне, конечно, не позволят идти с вами, потому что я не учусь в школе! Они, видно, думают, что можно поступать с человеком как угодно только потому, что он не ходит в школу и не учит помножение. На следующий день погода стояла теплая и солнечная, и всем школьникам в этом маленьком городке было нелегко спокойно сидеть за партами. Учительница растворила все окна и пустила солнце в класс. Возле школы росла береза, и на самой ее верхушке сидел маленький скворец. Он свистел так весело, что Томми, Аннике и всем их одноклассникам было совершенно безразлично то, что 9 х 9 = 81. И в самом деле, за окном, на ветке березы, которая дотягивалась до самого подоконника, сидела Пиппи.

Однажды Пиппи училась в школе целый день, и фрёкен хорошо знала ее. Пиппи с фрёкен договорились, что когда Пиппи немного подрастет и станет серьезнее, она может вернуться в школу. — Я хочу попросить тебя бросить мне в окно немножко помножения, — попросила Пиппи, — ровно столько, сколько нужно для того, чтобы вы взяли меня с собой на прогулку.

А если у вас есть еще новые буквы, брось мне их заодно. — Не очень, — честно призналась Пиппи и уселась поудобнее на ветке.

Ваша школа просто битком набита ученостью, хоть ножом ее режь. А нельзя ли, фрёкен, — с надеждой продолжала она, — сделать так, чтобы немножко учености вылетело в окно и пристало ко мне?

Ровно столько, чтобы мне можно было идти с вами на прогулку?

— ответила фрёкен и продолжала вести урок арифметики.

Школьники были рады, что у них за окном на дереве сидела Пиппи. Ведь она им всем раздавала конфеты и игрушки в тот день, когда ходила по магазинам. Ясное дело, Пиппи прихватила с собой господина Нильссона, который так забавно перекидывался с одной ветки на другую. Иногда он прыгал и на окно, а один раз сделал огромный прыжок, уселся Томми на голову и стал ее чесать.