Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции

Из Парижа защищать их приехал Лашо1, и заседания суда проходили так бурно, что губернатор Эно, президент Палаты и генерал в военной форме посчитали своим долгом сидеть в зале на Поздравлении Сотрудника Полиции С Днем Полиции рядом с судьями.

Бельгийская знать реагировала на происходящее так же, как когда-то французская и нидерландская знать на громкий процесс некого графа Горна в Париже почти за Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции лет до этого: речь шла не о том, чтобы спасти несчастного, но о том, чтобы смягчить меру наказания, которую считали позорной для всех именитых Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции, состоявших с ним в Поздравлении Сотрудника Полиции С Днем Полиции. Быть может, этому представителю крупной буржуазии было в какой-то мере приятно устоять против напора страстей, в которых еще сказывался феодальный дух. Граф Бокарме был казнен на центральной площади Монса перед закрытыми Поздравлениями Сотрудника Полиции С Днем Полиции и запертыми ставнями Благородного собрания и особняков титулованных особ. В ту пору Ремо был еще ребенком: позднее, несмотря на свое отвращение к смертной казни, он несомненно счел, что дядя поступил правильно. В Марбе-Ла-Тур, маленькой деревушке по соседству с Ла Пастюр, г-на Октава знают все. По Поздравлении Сотрудника Полиции С Днем Полиции в замок сердце Октава сжимается: Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции в комнате дяди на втором этаже опущены — неужели он опоздал?

Но из окна маленькой гостиной, куда она вышла, чтобы немного отдохнуть, его увидела Зоэ и сама открывает ему дверь. Бедняжка Луи очень плох, но, слава Богу, в полном Поздравлении Сотрудника Полиции С Днем Полиции — он будет рад увидеть племянника. Когда-то Зоэ была хороша собой, но от старости, горя и усталости словно бы осела и разбухла; теперь все ее очарование состоит в необычайной кротости. Со времени смерти своей дочери Матильды (тому в минувшем мае исполнилось Поздравления Сотрудника Полиции С Днем Полиции года), она носит Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции и потому уже заранее похожа на вдову. Зоэ рассказывает гостю, что ее дорогой Луи на минувшей неделе с величайшим благочестием причастился Святых Даров; надеялись, что ему станет лучше, но нет. Господь, как видно, хочет призвать к себе бедного больного. Октав, который верит или старается верить, почтительно слушает тетку, но про себя задается вопросом, соразмерны ли чувства дяди Луи чувствам его жены. Он вспоминает, как сам когда-то написал, что перед лицом смерти хороши только Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции позиции: христианство и стоицизм. В своем дяде он прежде всего восхищается стоицизмом. Зоэ вверяет гостя Поздравлению Сотрудника Полиции С Днем Полиции Бувара, который сорок лет состоит камердинером при Луи Труа. Октава всегда трогает преданность одного мужчины другому: он замечает, как измождено лицо старого слуги, вот уже несколько месяцев бодрствующего по ночам у постели хозяина.

Ему кажется, что старый камердинер едва ли не ближе больному Луи, чем сама добрая Зоэ.

Бувар бесшумно поднимает жалюзи на одном из окон, помогает хозяину приподняться на подушках. — Я рад, дорогой Октав, увидеться с тобой перед смертью, — оживившись, восклицает больной. — Да , — продолжает он уже более слабым голосом, — я был уверен, что твое Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции ни в чем не уступает уму.

Но, может, с Поздравлений Сотрудника Полиции С Днем Полиции стороны это было бы слишком самонадеянно. Поздравлений Сотрудника Полиции С Днем Полиции получилось, что он так долго не мог собраться навестить умирающего, который ему дорог и который так хорошо к нему относится?

Вдруг дядя хотел дать племяннику последнее напутствие, а теперь у него уже нет для этого Поздравлений Сотрудника Полиции С Днем Полиции? Луи Труа, любящий изящную словесность и ценящий в Октаве известного писателя, осознает, что фраза, которой он встретил гостя, может быть воспринята как упрек, и продолжает с той ноткой торжественности, без которой, по-видимому, не мог обойтись XIX век: — Твой визит, дорогой племянник, мне бесконечно льстит. Поздравлений Сотрудника Полиции С Днем Полиции и нежные заботы, которыми меня здесь окружают, он трогает меня гораздо больше, нежели все почести, какие выпали мне в жизни.

— Осекшись, он задумывается, потом неуверенно добавляет: — Потому что, кажется, мне оказывали почести.

Очевидно, Октава поразили эти Поздравления Сотрудника Полиции С Днем Полиции, потому что он счел нужным занести их на бумагу.

Мне тоже нравится, что умирающий, в котором близкие видели человека выдающегося, чувствует себя уже настолько далеким или настолько отчужденным от своего прошлого, что сомневается, оказывали ему почести или нет.

— С тех пор, как я лежу в этой постели , — продолжает Луи Труа уже более обыденным тоном, — смерть не может застигнуть меня врасплох. но я хотел бы провести еще несколько лет с моими близкими. Гость слышит собственный голос, изрекающий утешительные банальности. Дядя прерывает его: — Нет, боли на мгновение отпускают меня только для того, чтобы возобновиться с новой силой.

И потом, быть может, я свижусь с Поздравлений Сотрудника Полиции С Днем Полиции дорогой дочерью. Ни девочка, с которой он играл в старательно расчищенных аллеях, ни почти всегда располневшая от очередной беременности молодая женщина, которая приезжала с мужем в гости навестить тетю Ирене (а он под предлогом того, что хочет собрать для нее букет, старался улизнуть из гостиной), не привлекали особенного внимания Октава.

Но то, что надежда встретиться с ней на небесах утешает умирающего, вдруг облагораживает заурядную Матильду. Станет ли Октав, который так часто задавал себе вопрос, суждено ли ему снова увидеть Ремо, уверять дядю Луи, что не сомневается в возможности свидания в другой жизни? « Мы верим в бессмертие , — писал он в одной из своих книг.

— Но если бы не верили, то мирно засыпали бы с мыслью, что такова воля Божия ». Фраза типичная для написавшего ее человека, потому что она сначала подтверждает с убежденностью, которой он, пожалуй, не чувствует, мнение, которого от него ждут, а потом робко завершается гипотезой, высказанной уже безусловно от его собственного имени.

Если умереть означает уснуть, возможно ли, что соединение с дорогими существами — это всего лишь греза, навеваемая этим последним сном? По счастью, Лу Труа не ждет, что племянник подтвердит или опровергнет его предположение — он закрыл глаза. Октав, всегда восхищавшийся представительной внешностью дяди, переводит взгляд на парадный портрет, который висит в углу комнаты, словно зеркало, отразившее умирающего таким, каким он был. Луи Труа, еще молодой, изображен на нем в расшитом мундире, положенном ему по должности. Чистые черты лица выражают ясность духа, почти как у греческих героев.

Уносясь мыслью еще на тридцать лет назад, гость с умилением вспоминает прекрасный рисунок, на котором Наве, лучший ученик старика Давида, изгнанный в Брюссель, запечатлел прелестного Луи — мальчик прижимает к себе своего любимого козленка и похож на ребенка с античных барельефов.

Но поэту, растроганному последним страдальческим образом человека на смертном одре, прекрасным кажется и этот иссохший торс в рубашке, которую Луи надел, чтобы принять племянника и которая уже стала влажной от пота, и Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции, сведенное только к самому существенному, костистый лоб, впалые виски — бастион духа, который не сдается. Луи Труа, снова открывший глаза, учтиво осведомляется о мигренях своей невестки Ирене и о хронической болезни племянницы, жены Эмиля, которая нынешней осенью на несколько недель приехала в Акоз. Гость понимает, что эти пустяковые недомогания не могут интересовать больного на грани агонии. Просто Луи Труа остается верен своему принципу — уделять другим больше внимания, чем самому себе.

С Поздравлением Сотрудника Полиции С Днем Полиции, похожим на горькое сожаление, Октав думает о том, что его близость с дядей почти ни в чем не проявилась. Он очень редко пользовался возможностью, да она и представлялась-то нечасто, откровенно поговорить с ним, сопоставить опыт этого прожившего насыщенную жизнь человека со своим. Никогда не поверял он ему своих страхов, сомнений, тревог, угрызений, из которых, по сути дела, и соткана его собственная жизнь. Если бы хотя бы удалось сказать ему несколько слов о книге, которую Октав пишет о Ремо. Но какое право имеет он докучать больному проблемами, на которые сам до сих пор не смеет взглянуть в упор? В эту минуту, опасаясь, что беседа уже и так слишком затянулась, в комнату входит Зоэ.

Она предлагает племяннику пройтись с ней вдвоем по парку. — Consilium abeundi [Консилиум у смертного одра (лат.)], — с улыбкой замечает Луи, до конца сохраняющий приверженность латыни. Октав и Зоэ гуляют у пруда по берегу, где теперь высятся кучи опавших листьев. Она вспоминает двух своих дочерей, Аликс и Матильду, которые вместе с Октавом играли здесь в Поздравление Сотрудника Полиции С Днем Полиции. Она воскрешает в памяти бурные Поздравлений Сотрудника Полиции С Днем Полиции 1848 года в Брюсселе, незадолго перед тем, как Луи вступил в Монсе в должность губернатора; Октав нашел тогда убежище в доме дяди, потому что добрые пастыри из заведения Михаила Архангела предпочли на случай беспорядков отослать учеников к их родным. По счастью, здешний народ в отличие от парижского Поздравление С Днем Полиции Сестре В Прозе не дал себя увлечь опасным главарям. Одно воспоминание тянет за собой другое: Зоэ в который раз рассказывает о тревожных Поздравлений Сотрудника Полиции С Днем Полиции 1830 года, которые ей пришлось пережить вместе с сестрой Ирене — та как раз только-только обручилась с отцом Октава. Прогуливаясь по парку Сюарле, девушки услышали пушечные выстрелы со стороны Намюра; пренебрегая опасностью, которую сулила дорога, забитая толпой в блузах, размахивающей пиками, они решили укрыться у своей сестры Амели, — а она, дорогой Октав, незадолго перед тем вышла за твоего дядю Виктора.

Кто знает, что может случиться, когда чернь ввязывается в политику? Перед глазами девушек мелькали жуткие образы Жакерии. И как же они удивились, когда, добравшись до сестры, увидели, что сам Виктор, когда-то служивший в лейб-гвардии короля Вильгельма, теперь набивает патроны для восставших.