Поздравления С Днем Рождения Нормальному Пацану

(Она сменила свою квартиру на меньшую, чтобы расплатиться с долгами, которые делала для других, а сама попросту нищенствовала.) Поздравления С Дн Рождения Нормальному Пацану всегда, ясная. - горько воскликнула я, вспомнив когда-то слышанную в цирке остроту клоуна: "Долой старую женщину! Я невольно стала сетовать, как нелегка была моя жизнь с Александром Исаевичем, в чем только не приходилось уступать, себе отказывать. Напомнила Марии Вениаминовне, как когда-то в ответ на мои Поздравления С Дна Рождения Нормальному Пацану об одиночестве на даче - нет детей и никого не могу позвать, чтоб не помешать ему работать, - она остановила меня: "Не смейте жаловаться! Любая бы с вами поменялась!" - Зачем же я послушно терпела все это? Но услышанное дало ей почувствовать всю глубину моего несчастья. Только одной маме я созналась, что никуда не уеду на праздники.

Николай Иванович сказал мне, что свою "Молитву", которую я дала ему прочесть, я написала на слишком высоком уровне, что мне не избежать огорчений, но что я должна жить с нею, со своей "Молитвой".

Делился с Николаем Ивановичем, что хотел, предприняв со мною поездку, хорошего Поздравления С Дна Рождения Нормальному Пацану, а я сорвала его. Николай Иванович внушает мне, что я должна понять: сейчас ребенок- его горячая точка!

Я должна это учитывать, на что-то набраться терпения.

В общем, Александр Исаевич, по его словам, расположен ко мне доброжелательно. С 5 ноября я засела в своей большой комнате-зале с модернистскими картинами, виденными Светловой, и стала трудиться над папками. Я поняла, что музыка на ноги меня сейчас не поставит, только работа.

Работа, к Поздравления С Днем Рождения По Пацански Пацану которой я шла, шла, пришла и которую, оставшись жить, уже никогда не покину. Однако от папок меня перетянули к себе Санины письма: сначала нынешние, а потом и прошлые. По мере того как я читала их, меня все больше и больше охватывало чувство непостижимо-сти происходящего.

Я стала делать выписки из них, а в промежутках обращалась к Сане, напоминала ему, будила его память. Но прежде писем как лейтмотив звучали слова его тоста: "До гроба вместе!" тоста, произнесенного в день нашего 25-летия, 27 апреля этого года. Потом шли выдержки из июльских писем его мне в Прибалтику - таких ласковых, таких сердечных. После этого - письмо конца августа, когда он решился написать мне о ребенке. И в открытке, посланной следом мне до востребования, снова: "Ты сама, сама все будешь решать".

я сам не подозревал какое это серьезное явление - ребенок (да вся область отцовства-материнства от меня закрыта была)".

Но передо мной лежало мое стихотворение "Перед тобой я не была святою", написанное мной в феврале 1962 года.

в строке - "Я чувство матери изведала сполна" - под словом "матери" Саня поставил знак вопроса.

Он, от которого "была закрыта вся область отцовства-материнства", не поверил в мои чувства! А ведь именно чувством материнства пренебрегла я в свое время ради вновь вспыхнувшей любви к нему! хотя все мы этому сопротивлялись, в том числе и Наташа, - оказалось, что это сильнее нас, и, значит, иначе быть не могло. Наташа внесла в мою жизнь огромное счастье и вообще все то, чего в ней не хватало эти годы"1.

я завидую сам себе, что мне выпало это пережить!"2. Меня заново потрясли письма периода нашего воссоединения.

Я делала длинные выписки из них, я снова ощущала ту могучую силу любви, которая тогда влекла нас друг к другу: ". прежняя любовь захватила с такой силой, что я почувствовал себя ничтожным в ней. с моей Наташкой у меня так быстро и на основе, кажется, еще более прочной, чем раньше, восстановилась та супружеская гармония, которая создает ощущение всей полноты жизни!" 4. "Мы с Наташей души друг в друге не чаем, - кажется, никогда прежде так не любили друг друга, как сейчас. Умри я в 53-м году - я не узнал бы настоящей любви"6. До чего же потрясла меня ты и эти трое суток с тобой.

Вчера и сегодня все пело во мне, жизнь воспринималась как сплошной праздник, я не мог вместить всего счастья, оно выплескивалось из меня, я готов был раздавать его людям целыми охапками. До сих пор свою болезнь я воспринимал совершенно спокойно.

"Я умоляю тебя, девочка моя, будь тверда до конца и без единого компромисса!"1.

"Все-таки это поразительно: если встреча превзошла и твои, и мои ожидания, - значит, была какая-то могучая сила, действовавшая помимо нас и поверх нас. Мы должны радоваться и гордиться, что она допустила нас на такие вершины!

Люблю-люблю-люблю тебя, единственная моя, жизнь моя. "Я обещаю тебе, что я тверд в своем слове: я все тебе простил, люблю тебя вновь и готов соединить наши жизни навсегда"3. Хочется всегда доставлять тебе радость, и чтобы радость эта никогда не исчерпывалась"4. "Все меня поздравляют с твоим возвращением - и я чувствую себя действительно переродившимся и безмерно богатым оттого, что у меня есть такое сокровище"5. Дал бы только Бог, чтобы болезнь не вырвала меня из этой прекрасной занимающейся зари.

Может быть, всю жизнь мы жили и все пути прошли - для этих самых лет?

Я люблю тебя ПРЕДАННО и БЕЗ ОСТАТКА - этого не бывало никогда прежде"6. А вот письмо, в котором он сам дает оценку своим нынешним действиям: ".

религии и нравственности всего мира запрещают женитьбу на жене живого Поздравления С Дна Рождения Нормальному Пацану"7. Если тот - настоящий, он не простит этому, сегодняшнему! Зачем позволять ему совершить то, что исправить будет уже невозможно. Позже, уже живя в Рязани, Саня писал Зубовым: "Мы с Натусъкой живем совершенно неразливно и тем больше значим друг для друга, что нет у нас детей и что с нашей смертью окончимся и мы.

Но оба мы сейчас совершенно не жалеем, что нет детей: вырастает существо большей частью тебе чужое и неблагодарное, вижу это повсеместно"8. "Минутами кажется, что 38 лет я только добирался до настоящей жизни и вот сейчас она наступила"9.

Ведь все эти Поздравления С Дна Рождения Нормальному Пацану, писанные в Рязань, читались мною, проходили через меня. Какую безграничную веру в нашу неразрывную общую жизнь вселяли они в меня! Разве это изменит его решение в его нынешней одержимости. Но когда-нибудь он не простит себе того, что совершает!

Моя убежденность когда-нибудь станет и его убежденностью. И я пересаживаюсь за свою "Колибри" и начинаю в нескольких экземплярах делать выпечатки из прочитанных писем, озаглавив их: "Вокруг нашего воссоединения".

8 ноября я погружаюсь в чтение Саниных писем военных лет. Но в письмах последних предарестных месяцев - тревога, сомнения, споры о жизни после войны. "Будучи у меня на фронте, ты сказала как-то: не представляю нашей будущей жизни, если у нас не будет ребенка. Ну, а я вот не представляю нашей жизни, если у нас будет ребенок. Написать художественную историю Октябрьской революции могу, может быть, только я один, да и то - разделив свой труд с Кокой1. Настолько непосилен этот труд для мозга, тела и жизни одного человека"2. А в самом последнем письме, полученном мною от мужа с фронта и написанном им за четыре дня до ареста, были такие строки: "Весной 44 г. я увидел, насколько еще эгоистична твоя любовь, насколько ты полна еще предрассудков в Поздравления С Дне Рождения Нормальному Пацану семейной жизни.

"Мы будем жить так", "я не представляю себе жизни без этого, без того (без ребенка, в частности)"3. Утром 9 ноября я дала телеграмму своим друзьям, бывшим сослуживцам по Рязанскому сельскохозяйственному институту, которые жили теперь в Великих Луках: "Прошу срочно телеграфировать пожить вас недельку". Итак, прочтя в письмах Александра Исаевича приговор самому себе, я приняла решение бежать от развода. Я спасала не только себя - я спасала и его тоже, я спасала душу его! Всеволод Дмитриевич говорит мне о звонке Юдиной, которая от кого-то все же узнала, кто она. Всеволод Дмитриевич еще добавляет, что отец Александр, узнав о происходящем в личной жизни Солженицына, плакал. Я зачитываю отцу Всеволоду некоторые цитаты из писем своего мужа - те цитаты: "Я обещаю тебе, что я тверд в своем слове: я все тебе простил, люблю тебя вновь и готов соединить наши жизни навсегда". "Я считаю его негодяем за то, что он соблазнял к женитьбе жену живого мужа".

- Вы должны выступать не в роли просительницы, а в роли обвинительницы. Во всяком случае - до того времени, когда вручают нобелевские награды, а это всегда происходит 10 декабря, накануне дня рождения моего мужа. Для него эти праздники в этом году сольются в один.

Разделит нас с ним граница, как когда-то разделила колючая проволока. Возьму и "Колибри" с собой, и бумагу, и копирку, и разные материалы, письма, кое-что из уже написанного, чтобы продолжать.

Нагрузилась так, что еле добрела до остановки автобуса. Сдаю в камеру хранения все, кроме самого ценного: писем и всего, относящегося к моей работе.

Пойму за это время, смогу ли пожить у них еще: будет ли мне там работаться, не буду ли очень в тягость. А потом поеду в Ригу, где много друзей, много родных душ. Снова беру такси и еду дальше по проспекту Мира, а потом в Медведково, к Владимировым, где сейчас живет моя мама. И уже вместе с мамой на том же такси - в другой конец Москвы, к Соколу, к Веронике.

Все Поздравления С Дн Рождения Нормальному Пацану прилагаю, чтоб за то время, что мы с нею в такси, мама поняла, чем вызван мой отъезд. Я рассказываю маме, что за эти дни перечла множество Саниных писем: времени нашего воссоединения, военного времени. - Нет, нет, он сам когда-нибудь не простит себе того, что делает. Да и что может ждать меня потом, после того, как разведемся. Если сейчас, когда еще даже заявления о разводе не подали, отказал в том, чтобы заехать в "Сеславино" согреться, подкрепиться. Вместо того - замерзшую, голодную, исстрадавшуюся, обессиленную и раскаявшуюся посадил с тяжелыми вещами в электричку и был таков. ..Ах, как мало времени, чтобы свою убежденность передать маме, вселить в нее неприятие происходящего. Пока поднимались в лифте на третий этаж, дала маме заклеенный конверт с моим адресом (она спрятала на груди) и взяла с нее клятву, что никому не скажет, что будет говорить, что сама не знает, где я.

Не закрыв лифта, подношу мамины вещи к двери квартиры Туркиных, прощаюсь с ней, отпираю дверь поворотом ключа английского замка (к тому времени ключи мне были возвращены!) и. О том, что произошло по ту сторону Вероникой двери, сохранилась коротенькая мамина запись, сделанная позже: "Когда Наташа привезла меня от Нади, всунувши быстро мои вещи, и сама не зашла в дом - Вероня очень расстроилась. А вечером, после долгого отсутствия из-за очереди за ботами для Лили, совершенно измученная, вдруг упала на кровать и в судорогах рыдала".