Разиля С Днем Рождения Открытки Красивые Поздравления Женщине

Эмиль мрачно попрощался с Готфридом и пошел разыскивать Альфреда, своего друга и утешителя во всех бедах. Только где теперь найдешь Альфреда на улицах, запруженных толпами крестьян, приехавших на ярмарку, да еще вперемешку с горожанами из Виммербю?

Отыскать Альфреда в этой толчее оказалось делом нелегким.

Эмиль затратил на поиски своего друга несколько часов и за это время успел немало напроказить. Но эти проделки не попали в синюю тетрадь, так как о них никто никогда не узнал… Альфреда он так и не нашел.

Скоро начнет смеркаться, скоро кончится, навсегда канет в вечность этот ярмарочный день. Крестьяне уже собрались разъезжаться, да и горожанам из Виммербю, пожалуй, пора было по домам. Но напоследок всем хотелось еще посмеяться, поболтать, покричать, пошуметь, и на улицах царило веселое оживление.

И ярмарка, и день рождения бургомистра, и кто знает, может, последний день жизни на Земле, если и в самом деле прилетит эта дымящаяся комета. Понятно, что все чувствовали себя не в своей тарелке, толпясь на улицах и не зная, чего ждать — радости или беды. Когда люди одновременно и боятся и радуются, то они утрачивают чувство меры. Поэтому сутолока на улицах не уменьшалась и веселье не стихало, а в домах царили тишина и покой: в них остались лишь кошки да дряхлые старушки, нянчившие внучат. Если тебе случалось бродить по маленькому городку вроде Виммербю, а может, и в день ярмарки, и в сумерки, ты знаешь, как весело шагать по улочкам, мощенным булыжником, и разглядывать в окнах домиков бабушек, их внучат и кошек. А как бьется сердце, когда крадешься темным переулком, заходишь в чужие ворота, на темный двор, забитый крестьянскими телегами, между которыми толкутся крестьяне и пьют пиво, перед тем как запрячь лошадей и отправиться восвояси по хуторам. Для Эмиля прогулка была тоже веселой и увлекательной. Скоро он позабыл о своих недавних горестях и уже не сомневался, что рано или поздно найдет Альфреда. Так оно и вышло, только сперва он нашел нечто совсем другое. Шагая по узенькой окраинной улочке, он неожиданно услыхал невообразимый шум, доносившийся со двора.

Кричали и ругались крестьяне, отчаянно ржала лошадь.

Эмиль тотчас шмыгнул в ворота, желая узнать, что там происходит. Его глазам представилось зрелище, заставившее его вздрогнуть. Во дворе была старая кузница, и в отблесках пылающего горна, в толпе злющих-презлющих крестьян Эмиль узнал своего буланого конька. Да потому, что молодой буланый конь ни за что не давал себя подковать.

Как только коваль пытался поднять его ногу, конь вставал на дыбы, бешено бил копытами и лягался так, что крестьяне рассыпались в разные стороны.

— Много лошадей довелось мне подковать на своем веку, но такого коня я еще не встречал. Да, да, потому что коню, так же как и тебе, нужна обувка, а не то он в кровь сотрет копыта и будет спотыкаться и скользить по обледенелой дороге. Обувь эта не обычная — это железные скобы, которые накрепко прибивают гвоздями к копытам. И называют их подковами; тебе, может, случалось их видеть. Однако молодой буланый конь, верно, решил, что обувка ему ни к чему. Он стоял смирно и кротко до тех пор, пока не дотрагивались до его задних ног.

Но стоило кузнецу приблизиться к коню и чуть коснуться его ноги, как снова начинался настоящий цирк — конь лягался и отпрыгивал в сторону, хотя полдюжины крестьян висели на нем, пытаясь удержать на месте. Барышник из Молиллы, купивший коня, постепенно приходил в ярость. — Дай-ка я сам, — сказал он и злобно схватил заднюю ногу жеребца. Но конь так лягнул его, что барышник шлепнулся прямо в лужу. — Эхе-хе, хе-хе, вот так-то, — сказал старый крестьянин, долго наблюдавший за происходящим. Ведь дома в Туне его пытались подковать раз двадцать, не меньше. Тут барышник смекнул, что с конем его надули, и еще пуще рассвирепел. Всерьез он и не думал отдавать коня, но раз уж столько людей слышали его слова, ему надо было как-то вывернуться. И он сказал: — Ладно, так и быть, получишь коня, если удержишь его, пока подкуют. При этих словах все, кто там стоял, рассмеялись, потому что, сколько они ни пытались удержать жеребца, этого никому не удалось. Он разбирался в лошадях лучше всех в Лённеберге и даже во всем Смоланде.

Когда буланый конек взвился на дыбы, захрапел и начал лягаться, Эмиль подумал: «Ну точь-в-точь как Лина, когда ее щекочут!» Так оно и было на самом деле, и, кроме Эмиля, никто об этом не догадался. Поэтому он фыркал и брыкался — совсем как Лина, когда, бывало, к ней чуть прикоснешься, а она так и закатывается от смеха. Да ты ведь и сам знаешь, что бывает, когда щекочут.

Эмиль подошел к коню и сжал его морду своими крепкими кулачками. — Сейчас я тебя подкую, а ты не брыкайся, я обещаю тебя не щекотать. Подойдя к коню сзади, он неожиданно схватил его прямо за заднее копыто и поднял ногу. Конь повернул голову и добродушно покосился на Эмиля, словно желая понять, что он там делает.

Видишь ли, копыта у лошадей так же нечувствительны, как твои ногти, и От Поздравления С Днем Рождения Женщине Открытки Красивые если лошадь взять за копыто, ей нисколько не щекотно. — Пожалуйста, — сказал Эмиль кузнецу, — давай подковывай, я подержу! Гул пронесся в толпе и не смолкал, пока Эмиль помогал кузнецу подковать коня на все четыре ноги. Когда дело было сделано, барышник стал изворачиваться.

Он хорошо помнил, что обещал, но не хотелось ему отдавать коня. Вытащив из кошелька пять крон, он протянул их Эмилю. Крестьяне, стоявшие в кузнице, разозлились не на шутку. Барышник был богат, все это знали, и, чтобы избежать позора, пришлось ему сдержать слово. — Ладно, триста крон — еще не все золото на свете, — сказал он.

Он вскочил на своего только что подкованного коня и выехал из ворот, будто важный какой генерал. Крестьяне прокричали «ура», а кузнец сказал: — И каких только чудес не бывает на ярмарке в Виммербю! Сияя от счастья, радостный и гордый, скакал Эмиль напрямик через ярмарочную толпу, а навстречу ему по улице Стургатан в страшной давке пробирался не кто иной, как Альфред. Увидев Эмиля, он остановился как вкопанный и широко раскрыл глаза. — Его зовут Лукас, и, подумать только, он боится щекотки, точь-в-точь как Лина. Тут как раз подоспела Лина и дернула Альфреда за рукав. Вот и настал конец веселью, пора было хуторянам возвращаться домой в Лённебергу. Но Эмилю обязательно хотелось показать коня Готфриду. — Скажи папе, что через пять минут я вернусь, — крикнул Эмиль и так понесся к усадьбе бургомистра, что только искры посыпались из-под копыт. Осенние сумерки опустились над садом бургомистра, но в доме празднично светились окна, и оттуда доносились смех и говор. А в саду разгуливал Готфрид, который терпеть не мог званых обедов, пирушек и охотнее ковылял на своих ходулях. Увидя Эмиля, гарцующего на коне, он снова кубарем полетел в куст сирени. — крикнул он, как только ему удалось высунуть нос из куста. Сперва Готфрид никак не хотел этому поверить, но когда наконец понял, что Эмиль не шутит, пришел в ярость.

Сколько он клянчил у отца коня, клянчил с утра до вечера, и что же ему отвечал всякий раз отец? Ни у одного мальчика в твоем возрасте нет коня!» И как это взрослым не надоест вечно врать! Пусть папаша полюбуется собственными глазами, если они у него есть и если он только пожелает выйти и посмотреть!

Но он сейчас сидит с гостями за столом и пирует, объяснил Готфрид Эмилю.

Он долго будет сидеть с этими дурошлепами, которые только и знают, что есть, пить и без конца произносить какие-то речи. — Эх, выудить бы его оттуда, — мрачно сказал Готфрид, и на глаза у него навернулись слезы. Эмиль пожалел Готфрида и не долго думая нашел выход.

Если бургомистр не может выйти к коню, то конь может войти к бургомистру — это же проще простого.

Надо только въехать вверх по лестнице в прихожую, а оттуда прямехонько в С Днем Рождения Разиля Открытки Красивые Поздравления столовую.

Единственное, что требуется от Готфрида, — открывать двери. Если тебе случалось когда-либо бывать на пиру, где неожиданно появляется конь, то ты знаешь, что гости так таращат на него глаза и подскакивают на месте, будто видят коня впервые в жизни.

Он подскочил на стуле и так поперхнулся тортом, что не мог вымолвить ни слова в свое оправдание, когда Готфрид крикнул ему: — Ну, а теперь что ты скажешь? Вот видишь, он — мальчик, как и я, а у него уже есть конь! В конце концов все гости обрадовались, что к ним пожаловал конь. Всем, всем без исключения захотелось потрепать Лукаса по холке. Ему не терпелось показать, как он здорово разбирается в лошадях. Майор решил пощупать заднюю ногу Лукаса — ой-ой-ой, он ведь не знал, что Лукас боится щекотки! Бургомистр, выплюнув кусочек торта, уже успел прийти в себя и собрался было отчитать Готфрида, но как раз в этот миг майор притронулся к задней ноге Лукаса.

В ту же секунду в воздухе сверкнули лошадиные копыта, задев стоявший поблизости сервировочный столик, и торт со взбитыми сливками, описав в воздухе дугу, со звучным шлепком Поздравления С Днем Рождения Женщине Инга Красивые Открытки угодил в физиономию бургомистра. Гости, как ни странно, загоготали, словно вовсе лишились рассудка. Она испуганно засеменила к мужу с лопаточкой для торта.

Необходимо было срочно начать раскопки на его лице и проделать хотя бы щелочки для глаз. Иначе бургомистр не увидит, как веселятся гости у него на дне рождения.

Тут Эмиль вдруг вспомнил, что ему пора возвращаться домой в Лённебергу, и поспешно выехал из дверей зала. Какой толк разговаривать сейчас с папашей, если он по уши залеплен сливками? Кроме того, Готфрид был не в силах расстаться с Лукасом.

Возле калитки Готфрида ждал Эмиль, чтобы попрощаться. — вздохнул Готфрид и в последний раз потрепал Лукаса по холке. — Зато у нас будет фейерверк, — сказал он, словно утешая самого себя. Он показал Эмилю петарды, лежавшие наготове на столе в беседке, окруженной кустами сирени. Понятно, он торопился, но ведь за всю свою разнесчастную жизнь ему ни разу так и не довелось увидеть фейерверка. Готфрид не долго думая вытащил из груды одну хлопушку. Петарда метнулась туда-сюда и под конец шлепнулась назад на стол в общую кучу. Ни Эмиль, ни Готфрид не обратили на это внимания, так как у них за спиной неожиданно раздался громкий вопль. Это бургомистр выскочил на крыльцо, желая хорошенько проучить их. На лице его уже почти совсем не было торта, и лишь усы с остатками сливок белели в октябрьском полумраке. Жители города смеялись, болтали, кричали и не знали, чего им ждать — радости или беды. Тут-то и грянула та самая беда, которую они в глубине души ждали с затаенным ужасом. Внезапно небосвод над садом бургомистра озарился пламенем: шипя, завертелись извергающие огонь змеи, замелькали сверкающие шары, взмыли вверх огненные фонтаны — и все это трещало, громыхало, стреляло, ухало, шипело и наводило такой ужас, что бедные жители Виммербю побледнели от страха.