Смешные Поздравления Для Бабушки В День Рождения

Он подал ей показания, записанные Панафье, и она поставила свою подпись.

– Для всего света я вдова, но если эта бумага попадет в суд, то я не хочу лгать. Он изменил имя, как и я, и мы с ним все это время не виделись.

Он делал это для того, чтобы протянуть время, пока сохнут чернила. Затем он тщательно свернул бумагу и положил ее в бумажник, говоря: – Теперь слушайте меня. Я дам вам необходимые деньги для переезда, и вы отправитесь к себе домой, где постараетесь жить как можно проще и скромнее. Так как с этого дня могут проверить, как вы живете, то следите за собой и ждите от нас известий. Поэтому она, получив деньги, напомнила: – Дайте слово, что я не буду скомпрометирована. Но Винсент сухо перебил ее: – Вам не нужно будет говорить ничего сверх того, что мы вам скажем, когда наступит время. Если же вы заговорите, то в руках правосудия будет только одна жертва – вы. Тот же, посмотрев на нее и поняв, что она укрощена, сказал: – Прощайте, мадам. Сжав в ярости губы, Нисетта говорила себе: «Я должна повиноваться – или я погибла». Она позвала лакея и приказала ему отнести чемоданы на вокзал Парижской дороги. Странная гостиница, не менее странный хозяин и удивительные путешественники На расстоянии нескольких часов от Гильона по дороге в Дом-ле-Дам находится маленький кабачок. Дом имеет всего два этажа, причем в верхнем – четыре комнаты, а в нижнем – только три. За этой комнатой расположены кухня и комната, в которой спит хозяин дома.

Возле дома посажен фруктовый сад, который спускается к реке Гюзансен. Кабачок этот сам выглядит весело, и вид из него великолепный. Он стоит возле горы и по своему расположению должен привлекать посетителей. Содержится он в чистоте, что можно редко встретить в маленьких деревнях Франш-Конте, а между тем в зале раздается только монотонный звук маятника. Он был открыт всего несколько месяцев тому назад, и в день открытия один из посетителей был убит. И хотя это не было доказано, но ходили слухи, что хозяин – бывший каторжник.

В тот день, когда мы вводим читателя в этот кабачок, хозяин его сидел у дверей, облокотясь на стол и опершись лбом на руки. Это странное существо было красиво, как Квазимодо, и высоко, как Мефистофель. Его руки были так длинны, что он мог ими доставать с одного конца стола до другого. Звали его Грибом – то ли из-за его носа, то ли из-за горба. Наши читатели вспомнят, что видели его в начале нашего рассказа в кабачке «Бешеная кошка». Он получил в наследство дом, виноградники и немного денег.

Тогда он превратил свой дом в гостиницу и повесил над ним вывеску. Устроив у себя меблированные комнаты, он надеялся, что найдется какой-нибудь иностранец, который соблазнится прекрасным видом и захочет купаться в Гильонских купальнях, но предпочтет жить не среди больных в гостинице.

Гриб сидел возле двери и думал: «Вот какая награда за то, что человек хочет жить честно…» Вдруг он услышал стук приближающегося экипажа.

Он взял тряпку и вытер пыль со стола, говоря: – Это звенят колокольчики. Он вышел на улицу посмотреть и увидел вдали почтовую карету, мчавшуюся во всю прыть, несмотря на крутой спуск с горы. «Этот почтальон рискует сломать шею себе и ноги – своим путешественникам», – подумал Гриб. Тем не менее, экипаж безо всяких приключений доехал до дверей гостиницы «Добрые ребята». Гриб с салфеткой в руках стоял у дверей и улыбался путешественникам самой любезной улыбкой. Он с удивлением заметил, что почтальон, здоровый малый, без сюртука и даже без сапог. Когда экипаж остановился, чей-то голос сказал: – Узнай, далеко ли нам еще?

Тот взглянул на него, и оба в один голос вскричали: Почтальон следил с удивлением за этой сценой.

Он был слишком далеко, чтобы услышать, о чем говорят. Услышав восклицания, к дверцам кареты наклонился какой-то человек и спросил: – Господин Панафье, посмотрите, какая встреча! Хозяин гостиницы, услышав это имя, подбежал к карете, говоря: – И вы здесь, господин Панафье?

– Гриб, – сказал с удивлением последний, – что ты здесь делаешь? У меня гостиница, ресторан, меблированные комнаты, конюшня, сарай.

Увидев уединенный домик и пустынную дорогу, он вышел из экипажа, запер дверцу на ключ и отвел Гриба на несколько шагов в сторону. Там он стал расспрашивать его относительно заведения, а потом сказал, что везет пленника.

– Я именно тот человек, который вам нужен, и мой дом вам также подходит. Наконец-то я тоже развеюсь и припомню доброе старое время. Через десять минут карета стояла в сарае, а лошади – в конюшне. Гриб хлопотал на кухне, а Ладеш, Деталь и почтальон сидели вокруг стола. Панафье запер Андре в комнате второго этажа, расположенной рядом с той, что была предоставлена ему. Все путешествие прошло в молчании, и только в нескольких милях от Лиона Андре сказал Панафье: – Мне очень неудобно так сидеть. У меня нет никакого оружия, так как вы меня обыскали и взяли все, что у меня было. Кроме того, вас трое против меня одного, и я полагаю, что вы ничем не рискуете, развязав мне руки и разрешив курить.

– Но я вас предупреждаю, – сказал Панафье, – если вы попытаетесь бежать, я раздроблю вам череп. – Нет, я здесь только ваш сторож от имени Винсента Лебрена. Я буду иметь с вами дело, когда он закончит свои дела, и вы будете свободны. Вжавшись в угол кареты, он думал только об этом и не обращал внимания на угрозы Панафье. «Значит, семья Лебрен не желает моей смерти и не хочет выдать меня палачу.

Следовательно, ими руководит только расчет, и они хотят получить деньги. На первой станции он спал, как праведник, и проснулся только поздно утром. На четвертой станции в десять часов утра он приказал Ладешу подать завтрак Андре прямо в экипаж. Вечером они приехали в гостиницу «Добрые ребята», расположенную между Гильоном и Пассаваном. Панафье затруднялся выбрать гостиницу, и случай помог ему встретиться с бывшим слугой из «Бешеной кошки».

Он был готов на все, и, видя, что Андре заперли, только подмигнул Ладешу. Чего другого, а денег у нас много – сколько хочешь! Что же касается меня, то я думаю, что это политика. – Совсем плохо и, может случиться, я продам все это. Вначале пошло недурно, но мне пришло в голову, что надо заставить себя уважать. В первый же день подвернулся случай, и я покончил с одним. – Меня судили, но оправдали, так как я находился в положении необходимой обороны. – Они не поняли, что с этого дня должно было начаться настоящее веселье. Несколько минут спустя крестьянин вез на лошади депешу, указывавшую Винсенту Лебрену, где они живут. Он сразу же ушел к себе в комнату и приказал подать есть туда. Трое бывших посетителя «Бешеной кошки» поужинали, и так как они выпили немного больше, чем следовало, то веселье их было безгранично. Впрочем, это вещь вполне обыкновенная – слышать, как разбойники поют про цветы, птичек и тому подобное. Ладеш пел романс «Проклятая любовь»: о том, как один молодой человек объясняется монашке в любви прямо у подножия алтаря, но та предпочитает умереть; она дотрагивается до креста, и красавец исчезает в дыму – это был сатана.

Ничто не в состоянии передать, каким печальным голосом пел Ладеш, сопровождая свое пение вздохами. Посещение монастыря На другой день вечером, около шести часов, какой-то человек быстро скакал на лошади по дороге, ведущей в монастырь траппистов. Ветер громко свистел в высоких соснах, покрывающих холмы, по которым проходила дорога. По одну сторону дороги, пенясь, катилась маленькая река, превратившаяся в поток.

Вдали виднелся мрачный силуэт громадного монастыря. Все было мрачно и печально вокруг одинокого всадника.

Подъехав к воротам монастыря, он соскочил с лошади и позвонил. – Отец мой, – сказал приезжий привратнику, – я проскакал целую милю, чтобы найти здесь священника, так как один человек умирает на дороге в Пассаван.

– Я был там, но господин аббат уехал два дня тому назад. Он просит привезти ему исповедника, так как чувствует свой кончину и желает просить у Бога прощения за большие грехи. Вам откроют, и один из братьев сразу поедет с вами. Сказав это, монах запер решетку, а незнакомец повернулся и увидел в нескольких шагах на краю дороги маленький дом, похожий по внешнему виду на гостиницу. Его принял монах с веселым лицом, который сразу предложил ему кресло и спросил, не хочет ли он чего-нибудь. – спросил незнакомец, глядя с удивлением на монашескую одежду принимавшего его, на стоящие повсюду бутылки с ликерами и на стеклянный шкаф, заполненный крестами и образами.

– Мы это сделали потому, что, хотя отсюда не более трех часов ходьбы до ближайшей гостиницы, путешественники приезжали к нам утомленные и умирающие с голода. – Да, придумали вы это очень остроумно, тем более что гостиницу вы не позволили бы здесь открыть. – Да, мсье: лес, река, дорога – все это принадлежит нам. – И те, кто этого правила не знают, приезжают сюда с дамами, которые и ожидают их здесь.

– Подумайте, мсье, – продолжал монах, – как много мы теряли бы, если бы не открыли это заведение. Наши правила запрещают нам есть даже ту рыбу, которую мы ловим, а в реке у нас водятся прекрасные форели, которых обожают путешественники. – Да, мсье, и вы видите, что мы живем бедно, одеваемся в самые грубые одежды. Мы можем есть только один раз в день и то, овощи, сваренные на воде или припущенные на масле.

– Неужели, – поинтересовался незнакомец, – вы достигли такой полноты, кушая один раз в день? Мне дано на время разрешение делать все, что я хочу. Я должен есть Слова Поздравления Для Бабушки На День Рождения и пить с посетителями, когда это нужно. В таком случае… – Вы жертвуете собой, чтобы добро не пропадало даром. Тогда приезжий велел подать второй стакан, чокнулся с монахом, и они выпили вместе.