Поздравления На 8 Марта От Мужчины Для Женщины

Схватил ложку, опять стал лишнюю крупу откладывать.

— Вот видишь, — говорит, — ты думал, что воды много, а её ещё подливать приходится. — Да, — говорит Мишка, — кажется, я немного много крупы переложил. Отошёл я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в ресторане, и всё время воды подливает. Я не вытерпел и говорю: — Ты что-то не так делаешь.

— А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб наутро поспел.

— Ты, — говорю, — всё время холодную воду льёшь, как же она может свариться. — Выложить, — говорю, — половину крупы и налить воды сразу побольше, и пусть себе варится.

Взял я у него кастрюлю, вытряхнул на неё половину крупы. Он взял спички, привязал к ведру верёвку и пошёл к колодцу. — Ничего, — говорит Мишка, — сейчас пойду попрошу у соседей. Тут, как нарочно, обоим нам пить захотелось; кажется, сто рублей за кружку воды отдал бы!

Мишка говорит: — Это всегда так бывает: когда нет воды, так ещё больше пить хочется. Поэтому в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды. — Ну, если не выдержит, то… оборвётся… — Это и без тебя известно. Размотали мы удочку, привязали к чайнику леску и пошли к колодцу.

— Может быть, если поднимать осторожно, то выдержит, — говорит Мишка. — Нет, уж лучше самовар просто бросить в колодец, по крайней мере возиться не надо. — Что у нас, — говорю, — по-твоему, кастрюльный магазин?

— Это сколько придётся возиться, пока стаканом воды наносишь! Пришли домой, привязали леску к кружке так, чтоб она не переворачивалась.

Когда пить хочется, так кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь — и больше уже не хочется, потому что люди от природы жадные… — Нечего тут на людей наговаривать! Тащи лучше кастрюлю с кашей сюда, мы прямо в неё воды натаскаем, чтоб не бегать двадцать раз с кружкой.

Я её не заметил, зацепил локтем и чуть не столкнул в колодец. И отойди от колодца подальше, а не то и каша полетит в колодец. Наконец она у нас закипела, сделалась густая и стала пыхтеть: пых, пых.

— Нет, — говорит, — умирать буду, а такую кашу не стану есть! Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом, все бока ободрал им.

Налил масла на сковородку и сунул в печь прямо на горячие угли, чтоб поскорее зажарились. Масло зашипело, затрещало и вдруг вспыхнуло на сковородке пламенем. Мишка вытащил сковородку из печки — масло на ней пылает. Я хотел водой залить, а воды у нас во всём доме ни капли нет. В комнате дым и смрад, а от пескарей одни угольки остались. — Нет, — говорю я, — больше я тебе ничего жарить не дам.

Мало того, что ты продукты — испортишь, так ты ещё пожар устроишь.

— Сейчас я пойду к хозяйке, тёте Наташе, попрошу, чтобы она нам кашу сварила.

Мы пошли к тёте Наташе, рассказали ей всё, обещали, что мы с Мишкой все сорняки у неё на огороде выполем, только пусть она поможет нам кашу сварить.

Тётя Наташа сжалилась над нами: напоила нас молоком, дала пирогов с капустой, а потом усадила завтракать. Мы всё ели и ели, так что тёти Наташин Вовка на нас удивлялся, какие мы голодные были. Наконец мы наелись, попросили у тёти Наташи верёвку и пошли доставать из колодца ведро и чайник. Много мы провозились и, если бы Мишка не придумал якорёк из проволоки сделать, так бы ничего и не достали. А якорьком, как крючком, подцепили и ведро и чайник. А потом мы с Мишкой и Вовкой сорняки на огороде пололи. Рая вытерла руки о салфетку, повязанную вместо фартука, и открыла дверь.

— В ванной сидит, — ответила Рая и ушла обратно в кухню, на ходу заплетая косички. Боря на первых порах принимал ванну раза по четыре в день.

Вот и теперь он стоял перед умывальником, распарившийся, розовый, и, глядя в зеркало, водил расчёской по светло-жёлтым, торчащим ёжиком волосам.

Глядя в зеркало через плечо товарища, он пришлёпнул ладонью вихор на макушке, поправил белый воротничок и красный галстук, подтянул застёжку-молнию на чёрной блузе. Доктор географических наук профессор Аржанский обещал присутствовать сегодня на заседании школьного краеведческого кружка. Лёва и Боря должны были поехать за профессором и проводить его в школу. Боря положил расчёску на умывальник: — Понимаешь, хочу сегодня выступить. Лёва давно тренировался, вырабатывая в себе два качества: способность оставаться невозмутимым при любых обстоятельствах и привычку выражаться кратко. — «Или, товарищи, давайте кончим всё это, или давайте работать как следует»… На носу лето, походы, а тут возись с такими… Вроде Игоря Чикалдина.

А Юрка Говоров топографии не знает, костра в дождливую погоду развести не умеет. Спрашиваю его однажды: «Как сварить суп на костре, не имея посуды?» Молчит как рыба.

Боря передохнул немного и продолжал: — Это ещё ничего. «Почему не явился на занятия по добыванию огня трением?» — «Мама, — отвечает, — не велела». — Так вот, мы сейчас до профессора зайдём к Виктору, посовещаемся и все трое выступим на собрании. — Борис, никуда не уходи: нужно сначала мясо провернуть в мясорубке. Рая появилась в дверях ванной, держа большую ложку, от которой шёл пар.

— Боря, я тебя уже просила, а ты всё «некогда» и «некогда». Мясорубка тугая, я сама не могу, а мама 8 Марта Поздравления Для Женщины Прикольные Короткие ушла и велела приготовить котлеты. Боря уставился на неё, сдвинув светлые, чуть заметные брови: — Слушайте, Раиса Петровна!

Вам русским языком говорят: я тороплюсь, у меня поважнее дело, чем твои котлеты. Но Раиса Петровна не ушла, а, наоборот, шагнула поближе к брату: — Боря, вовсе я никуда не пойду, и ты тоже никуда не уйдёшь, пока не провернёшь мясо. Боря повысил голос: — Со старшими таким тоном не говорят! Взяв сестрёнку за плечи, Борис повернул её к себе спиной и легонько толкнул.

В коридоре они встретили Раю, которая несла под мышкой большую книгу.

— Он взял со стула парадные брюки и сунул правую ногу в штанину, — Да, Лёвка, сегодня поборемся! Кому-то жарко станет, кому-то… — Он замолчал и опустил глаза вниз, на брюки. Приятели молча посмотрели друг на друга и подошли к висевшему на спинке стула пиджаку: там тоже пуговиц не оказалось.

Боря взъерошил волосы: — Срезаны, — хладнокровно сказал Лёва и кивнул на обеденный стол: там лежали пуговицы и ножницы. Боря покраснел так, что лицо его стало темнее волос.

Торопливо скинув брюки, он в одних трусах отправился в коридор.

Боря загрохотал кулаками по двери и закричал таким голосом, что кошка свалилась с новой газовой плиты: — Раиса! Громко дыша, Боря прошёлся по кухне и остановился перед Лёвой: — Как тебе нравится, а? Они решили, что Боря станет пришивать пуговицы на брюках, а Лёва — к пиджаку.

Борис оторвал от катушки нитку и подошёл к лампе, висевшей над столом. Он слюнил нитку, разглаживал её между пальцами, задерживал дыхание, но нитка не лезла в ушко иголки. Тот рассмотрел как следует нитку и заявил, что она чересчур толстая.

Она, правда, была розовая, но зато её быстро продели в ушко. Пришивая пуговицу, Боря пять раз уколол себе палец и четыре раза порвал нитку. — А теперь четыре минуты прошло, — сказал Лёва, разглядывая его работу. Он работал с большим самообладанием, пришил пуговицу правильно и затратил восемь минут.

После этого он встал со стула и размеренными шагами прошёлся по комнате. От профессора до школы — столько же… На одну штуку мы затратили… семь плюс четыре и плюс восемь… затратили девятнадцать минут… Теперь, конечно, дело пойдёт быстрее. Вторые Борины брюки мать распорола для перелицовки. Он кричал, что сегодня же оторвёт Раисе уши, что отныне не скажет с ней ни слова и что, если родители не перевоспитают её немедленно, он уйдёт из дому.

— Раиса, вот что я тебе скажу: я тебя, так и быть, выпущу, но чтобы это было в последний раз! Боря вздохнул, подтянул трусы и продолжал уже совсем кротко: — Рая, послушай-ка, ты ведь не маленькая, так?

Лёва заглянул в замочную скважину и сказал убедительным тоном: — Рая, нужно всё-таки сознавать! Борис долго грыз ноготь на большом пальце, потом открыл щеколду: — Ну ладно, Райка! Под потолком в стене ванной было застеклённое окно. Напрасно товарищи упрашивали Раису выйти немедленно, говоря, что этак она не успеет пришить пуговицы. Два авторитетных члена краеведческого кружка покорились. Мясорубка была неисправная и очень тугая, но Боря вертел её с такой быстротой, что килограмм говядины очень скоро превратился в фарш. Лицо Бориса блестело от пота, но голос его стал по-прежнему строгим, когда он заговорил: — Вот тебе мясо. В ванной послышался какой-то шорох: это Раиса лезла на умывальник. — Я с вами потеряла много времени, а мне нужно ещё снять бельё с чердака. Мне одной раза четыре пришлось бы на чердак подниматься, а вы вдвоём сразу всё бельё унесёте. Борису очень хотелось плюнуть на всё и взять Раису измором, проучить хорошенько эту девчонку. Но он подумал, как будет глупо, если он не попадёт к профессору и на заседание кружка. Кончилось дело тем, что они с Лёвой отправились на чердак, принесли оттуда бельё и показали его Раисе.

— Увидишь, — шепнул Борис товарищу, — только пришьёт пуговицы, все уши оторву!

— Он посмотрел на дверь и сказал громко: — Ну, Раиса! — А теперь… теперь самое последнее, — решительно заговорила Рая. Теперь повторяйте оба вместе: «Мы даём честное пионерское слово, что даже пальцем не тронем Раю, когда она выйдет из ванной».