Поздравления С Днем Рождения Отчиму От Дочери Проза

Они услыхали, что лошадь, которая шла вдоль берега, принадлежала Пиппи, этой рыжей чуме, сидевшей наверху, в гроте. — Ты хочешь убить мою лошадь, которую я так крепко люблю? — Да, я, пожалуй, вынужден это сделать, — сказал Букк. — Раз ты не хочешь спуститься сюда и отдать нам все жемчужины. — Я прошу тебя как могу, от всего сердца, не убивай мою лошадь и позволь детям сохранить свои жемчужины. — Сию же минуту подавай сюда жемчужины, а не то… А затем тихим голосом сказал Джиму: — Подожди только, пусть она явится с жемчугом. Я так отколочу ее, так изукрашу синяками в благодарность за эту ночь на камнях и за этот дождь!

А лошадь возьмем с собой на борт и продадим на какой-нибудь другой остров. Она так легко прыгала по маленьким скалистым уступам, словно это была самая ровная дорожка для прогулок. И вот она соскочила вниз, к Букку, и Джиму, и лошади. Она стояла, маленькая и худенькая, с маленькой узкой повязкой на бедрах и с двумя рыжими косичками, торчащими в разные стороны. — Жемчужины мы сегодня искать не будем, — заявила Пиппи. Тут Букк взвыл так, что это заставило задрожать Аннику, сидевшую наверху, в гроте. — Ну, теперь-то я и вправду укокошу и лошадь и тебя! — Полегче на поворотах, добрый человек, — предупредила Пиппи. Схватив Букка за талию, она подбросила его в воздух на три метра. Он собрался нанести Пиппи ужасающий удар, но она с легким довольным смешком отскочила в сторону. Через секунду Джим тоже взлетел к светлому утреннему небу. И вот они оба — Джим и Букк — сидели на скале и громко стонали. — Стыдно быть такими психами и играть до одури в чехарду, — сказала она. — А теперь отчаливайте и попросите вашу мамочку дать вам пять эре на каменные шарики, — сказала она.

— Уверяю вас, играть ими так же хорошо, как и жемчужинами. Немного погодя кораблик унесся от острова Куррекурредут. С тех пор он никогда не показывался в здешних водах. А за дальней Поздравления С Днем Рождения Антону Проза оконечностью острова показалась длинная флотилия каноэ. Это плыли капитан Длинныйчулок и сопровождавшие его матросы и туземцы; все они возвращались домой с доброй охоты. Пиппи стала кричать и махать им рукой, а они приветствовали детей взмахами коротких широколопастных весел. Затем Пиппи снова быстро натянула веревку, так что Томми, и Анника, и другие дети смогли, не рискуя жизнью, покинуть грот. А когда каноэ час спустя причалили в маленький залив возле «Попрыгуньи», то вся орава детей уже стояла на берегу, встречая их.

— Но, Пиппи, пожалуй, это было вовсе не так, — поправила ее Анника. — Да, да-да, ясное дело, я совсем забыла, — сказала Пиппи. — Спокойно здесь, ясное дело, не было, папа Эфраим.

Как только ты повернулся к нам спиной, чего тут только не случилось. — Господин Нильссон потерял свою соломенную шляпку. Прекрасные дни следовали один за другим, прекрасные дни в теплом прекрасном мире, полном солнца, сверкающей синей воды и благоухающих цветов. Томми и Анника так загорели, что их почти невозможно было отличить от куррекурредутских детей. — Это путешествие становится для меня настоящим лечебным курсом красоты, — удовлетворенно говорила она. — Лицо у меня еще более веснушчатое и красивое, чем когда-либо.

Если так будет продолжаться, я стану просто неотразима. Собственно говоря, Момо и Моана и все другие куррекурредутские дети думали, что Пиппи и без того неотразима. Им никогда не бывало так весело, как теперь, и они так же полюбили Пиппи, как Томми и Анника.

Кроме того, они, само собой, любили и Томми, и Аннику, а Томми и Анника, со своей стороны, отвечали им взаимностью. Поэтому им и было так приятно всем вместе, и они без конца играли и играли целые дни напролет.

Пиппи притащила туда одеяла, и они могли ночевать там, когда хотели.

Она сплела также веревочную лестницу, которая доходила до самой поверхности воды под гротом. И все дети взбирались наверх и опускались вниз по веревочной лестнице, и купались и плескались вволю. Пиппи огородила большое пространство сетью, так что акулы не могли к ним подобраться. И как весело было вплывать во все эти гроты, наполненные водой, и выплывать оттуда! И даже Томми с Анникой научились нырять за раковинами и жемчужинами. Первая жемчужина, которую нашла Анника, была большая, красивая и розовая. Она решила взять ее домой, чтобы вставить в кольцо. Иногда они играли в игру, в которой Пиппи была Букком, пытавшимся ворваться в грот, чтобы украсть жемчужины.

Тогда Томми подтягивал наверх веревку, и Пиппи приходилось карабкаться по скалистым уступам как можно искуснее.

Все дети кричали: «Букк идет, Букк идет!» — когда она всовывала голову в грот. И тогда им всем по очереди разрешалось тыкать ее пальцами в живот, так что она спиной падала в море.

А там, внизу, плескалась так, что одни ее ноги торчали из воды.

Дети же хохотали, надрывая животики, и чуть не вываливались из грота. Когда им надоедал грот, они могли находиться в своем бамбуковом жилище.

Взрослые помогали детям строить дом, но большую его часть, ясное дело, построила сама Пиппи. Дом был абсолютно квадратный, сложенный из тонких бамбуковых стволов, а по полу и по крыше можно было ползать и карабкаться как угодно. Совсем рядом с домом стояла высокая кокосовая пальма. Пиппи вырубила в пальме ступеньки, так что можно было взбираться на самую верхушку.

Между двумя другими пальмами Пиппи повесила качели из луба гибискуса. Если сильно-пресильно раскачаться и на самой большой скорости броситься вниз с качелей, то приводнишься в море.

Пиппи раскачивалась так высоко и залетала так далеко в воду, что сама говорила: — В один прекрасный день я, верно, плюхнусь вниз в Австралии, и не очень весело придется тому, кому я упаду на голову. Там подымалась высокая гора и с горного склона сбегал водопад.

Пиппи вбила себе в голову, что ей необходимо прокатиться по водопаду в бочонке, что она и сделала. Она притащила с собой один из бочонков с «Попрыгуньи» и влезла в него. Момо и Томми накрыли бочонок крышкой и столкнули его в водопад. Он помчался со страшной скоростью, а под конец разбился.

Все дети видели, как Пиппи исчезает в водных потоках, и не надеялись увидеть ее когда-нибудь снова. Но она внезапно вынырнула из водопада, выбралась на сушу и сказала: — Такие вот бочки для воды развивают мировую скорость! Но вскоре предстоял период дождей, когда капитан Длинныйчулок, по своему обыкновению, запирался в королевской хижине и размышлял о смысле жизни. И он боялся, что Пиппи станет неуютно на острове Куррекурредут. Томми и Анника начали все чаще и чаще задавать себе вопрос: как там дома, как там мама и папа?

Им очень хотелось попасть домой к рождественскому вечеру. Поэтому они не слишком, как и следовало ожидать, огорчились, когда Пиппи однажды утром сказала: — Как вы посмотрите на то, чтобы снова вернуться на Виллу Вверхтормашками? Для Момо, и Моаны, и других куррекурредутских детей настал, ясное дело, самый горестный день, когда они увидели, как Пиппи, и Томми, и Анника поднимаются на борт «Попрыгуньи», чтобы отплыть домой. Но Пиппи обещала, что они часто-часто будут возвращаться на остров. Куррекурредутские дети сплели венки из белых цветов и повесили их, прощаясь, на шею Пиппи, и Томми, и Аннике. А прощальная песня маленьких куррекурредутов так жалобно летела вслед за ускользающим вдаль кораблем! Капитан Длинныйчулок задумчиво сморкался в большой носовой платок, которым пользовался, когда нюхал табак, и махал рукой на прощанье. Пиппи, и Томми, и Анника плакали так, что слезы брызгали у них из глаз, и махали, и махали руками капитану Длинныйчулок и маленьким чернокожим ребятишкам, пока те не скрылись из виду. Во время обратного путешествия дул чудесный попутный ветер. — Давайте-ка лучше одевайтесь заранее потеплее, пока мы еще не доплыли до Северного моря, — сказала Пиппи. Вскоре выяснилось, что «Попрыгунья», несмотря на великолепный попутный ветер, не сможет попасть домой к Рождеству. Подумать только — ни рождественской елки, ни рождественских подарков! — Пожалуй, мы с таким же успехом могли бы остаться на острове, — с досадой сказал Томми.

Анника подумала о маме Поздравления С Днем Рождения Дочери 30 Лет Проза и папе и решила, что все равно, в любом случае, следует вернуться домой. Но в одном Томми и Анника были едины: жалко, что они останутся без рождественского праздника.

Темным вечером в начале января Пиппи, и Томми, и Анника увидели, что навстречу им снова светят огни их маленького городка. — сказала Пиппи, спускаясь со своей лошадью по сходням.

Никто не встретил их на берегу, потому что никто не знал, когда они вернутся домой. Пиппи посадила на лошадь Томми, и Аннику, и господина Нильссона, и они поехали вместе с ней верхом к Вилле Вверхтормашками. Лошади пришлось основательно потрудиться, потому что улицы и дороги были занесены снегом. Томми и Анника неотрывно смотрели вперед сквозь снежную пургу. И внезапно они почувствовали, что соскучились по родителям. В доме семьи Сёттергрен гостеприимно горел свет, а через окно можно было увидеть маму и папу Томми и Анники, сидевших за обеденным столом. — сказал Томми, и у него был очень довольный голос, когда он произносил эти слова. Но на Вилле Вверхтормашками, доверху засыпанной снегом, было совершенно темно. Анника пришла в отчаяние при одной лишь мысли о том, что Пиппи войдет туда одна. — Милая Пиппи, ты не могла бы переночевать у нас первую ночь? — Не-а, — ответила Пиппи, барахтаясь в снегу перед калиткой. — Мне надо сначала навести хотя бы небольшой порядок на Вилле Вверхтормашками. И она двинулась дальше через глубокие снежные сугробы, доходившие ей до пояса.